Геополитические причины распада грузии.

При бывшем президенте Михаиле Саакашвили был разработан амбициозный план по превращению участка болота, примыкающего к черноморскому побережью Грузии, в «мгновенный город» — вдохновленный китайцами кластер небоскребов, в котором проживало бы полмиллиона жителей. Но затем Лазику — планировавшуюся как «город будущего» — забросили.

Однако сейчас там опять забурлила жизнь: территория покрыта бетонными конструкциями, которые станут волнорезами для защиты кораблей от волн. Это — фундамент глубоководного порта Анаклия, который, по расчетам Тбилиси, может стать ключевым узлом китайского мегапроекта «Один пояс, один путь».

По оценкам планировщиков, к 2025 году порт сможет обрабатывать 100 миллионов тонн грузов в год, и добавит полпроцента к ВВП страны. По завершении строительства порт станет крупнейшим в стране — обогнав существующие порты в черноморских городах Поти и Батуми. Более того, он сможет принимать более крупные корабли.

Выбор Анаклии в качестве места строительства нового порта также отвечает другим планам Тбилиси: поселок находится всего в двух километрах к югу от фактической границы с Абхазией и является частью стратегии по укреплению присутствия государства в регионе.

В 2016 году Китай потерпел неудачу, когда тендер на строительство порта стоимостью 2,5 миллиарда долларов, который, как изначально ожидалось, должен был быть присужден китайским инвесторам, отдали американо-грузинской компании «Анаклиа девелопмент консорциум» Anaklia Development Consortium (ADC).

ADC предложила более выгодные условия, чем ее китайские конкуренты, включая более привлекательные перспективы трудоустройства — для местных жителей, как ожидается, будет создано 6 тысяч 400 рабочих мест. Данный аспект критически важен для Грузии, где официальная безработица составляет 12,5%.

Но несмотря на это Грузия рассчитывает, что Анаклия станет ключевым узлом проекта «Один пояс, один путь». «Решение было неожиданным, но это лишь небольшая проблема с точки зрения китайского государства, — сказал Джозеф Ларсен, экономический аналитик Грузинского института политики. — Порт должен стать важным компонентом инициативы „Один пояс, один путь“, вне зависимости от того, кто его строит».

Более того, Китай не полностью отодвинули от процесса строительства: в декабре ADC подписала соглашение с китайской фирмой Зет-Пи-Эм-Эс (ZPMC) на сумму 50 миллионов долларов касательно проведения строительных работ в порту.

С точки зрения Запада, Южный Кавказ — привлекательная альтернатива другим потенциальным маршрутам проекта «Один пояс, один путь». Россия отличается плохой инфраструктурой, непредсказуемой законодательной средой, а также ведет торговую войну с ЕС. Кроме того, кандидатура Грузии геополитически более приемлема, чем Ирана, который в глазах Запада остается изгоем, а также отличается сложными отношениями со многими своими соседями. В дополнение, у Грузии хорошие позиции в мировых рейтингах коррупции и легкости ведения бизнеса.

Более того, соглашение о свободной торговле между Грузии и ЕС, подписанное в 2014 году и вступившее в силу с 2016 года, облегчает роль Грузии в качестве логистического узла. Китай тоже заключил с Грузией двустороннее соглашение о свободной торговле, которое вступило в силу 1 января этого года и согласно которому Тбилиси отменит таможенные сборы на 96,5% китайского экспорта, а Китай — почти на 91% импорта из Грузии.

Китайское правительство впервые объявило о своей инициативе «Один пояс, один путь» в 2013 году, назвав ее «проектом века» и обязавшись ежегодно инвестировать 150 миллиардов долларов в связанные с ней проекты. Грузия стала непосредственным участником инициативы в 2016 году, когда присоединилась к Азиатскому инфраструктурному инвестиционному банку (AIIB) — 100-миллиардному фонду, предназначенному для финансирования проектов китайской инициативы. В текущем году Грузия подписала соглашение, согласно которому AIIB предоставит 114 миллионов долларов на строительство Батумской обводной дороги — новой автомагистрали, которая соединит внутренние районы Грузии с портовым городом Батуми путем строительства ряда горных туннелей.

«Я считаю, что будет здорово, если возникнет конкуренция между различными транспортными возможностями и транспортными компаниями, — сказал Эрик Ливни, директор Международной школы экономики Тбилисского государственного университета. — В среднесрочной перспективе спрос на транспортные услуги между Каспием и Черным морем может быть достаточно эластичным, чтобы хватило на всех, несмотря на возросшую внутреннюю конкуренцию и более низкие цены».

Но, учитывая позицию Китая, поощряющего рыночную конкуренцию между различными потенциальными коридорами инициативы «Один пояс, один путь», сам факт строительства порта Анаклия не является гарантией его успеха. Например, в других странах некоторые связанные с инициативой проекты застопорились на фоне опасений относительно их экономической целесообразности.

Также не в пользу Грузии играет слабая развитость инфраструктуры, в результате чего порт отрезан от сети функционирующих в стране свободных промышленных зон (СПЗ). Для решения этой проблемы премьер-министр Георгий Квирикашвили разработал программу по улучшению дорог.

«Приведя в порядок все дороги, мы построим костяк Грузии, который соединит все регионы. Тогда географическое положение больше не будет препятствием для ведения бизнеса или проживания там», — сказал Квирикашвили на церемонии запуска программы в 2016 году.

Правительство планирует проложить 550 километров шоссейных дорог, а также отремонтировать 800 километров существующих путей. Кроме того, будет построено 300 новых мостов и 50 новых туннелей на сумму около 3,5 миллиардов долларов. Все это позволит лучше связать новый порт в Анаклии с растущей сетью свободных промышленных зон.

В порту Анаклии также будет запущена СПЗ площадью 600 гектаров, где компании со всего мира смогут производить товары и услуги на экспорт, которые не будут облагаться налогами с юридических лиц и на добавленную стоимость. В Грузии уже создан ряд подобных зон, привлекших значительное внимание со стороны китайских инвесторов.

Китайские компании купили свободные индустриальные зоны в Поти и Кутаиси, «хотя они не производят там никаких товаров, — сказал Ларсен. — Пока китайские компании в основном зарабатывают на том, что скупают и управляют свободными промышленными зонами».

Подпишитесь на нас

За последние полтора года, полные радостных (возвращение Крыма в состав Российского государства) и трагических (кровавый кошмар на Украине, Ближнем Востоке и в Африке) событий, Грузия наконец заняла в общественно-политическом и информационном поле РФ подобающее ей место. В десятилетие, когда ею управляла команда Михаила Саакашвили (2003-2013 годы), оно было явно несоответствующим: о Грузии говорили и думали гораздо больше, чем она того объективно заслуживала. Мысленно возвращаясь к событиям этого десятилетия, поневоле задумываешься, не явилось ли повышенное внимание Москвы к любым инициативам и телодвижениям Тбилиси одной из причин последовавшего там в 2006-2008 годах «головокружения от успехов», закономерно закончившегося агрессией против Южной Осетии и окончательной потерей и РЮО, и Абхазии.

После прихода к власти коалиции «Грузинская мечта» это государство вновь пережило недолгий всплеск интереса к себе. Некоторые московские эксперты и чиновники наивно полагали, что «смена декораций» приведет к изменению внешнеполитического курса Грузии в сторону налаживания российско-грузинских отношений и отхода от планов интеграции в НАТО и ЕС. Из этого, впрочем, ничего не вышло, да и не могло выйти, поскольку грузинское государство находилось и находится в плену иллюзий относительно возможности восстановления своей так называемой «территориальной целостности». Однако ни отзыв Россией признания независимости Абхазии и Южной Осетии, ни «возвращение» их в Грузию невозможно ни при каких обстоятельствах. К сожалению, официальный Тбилиси, как и большинство грузинского общества, до сих пор не примирились с этим фактом и настаивают на «прекращении российской оккупации части грузинской территории». Это исключает всякую возможность диалога по существу, несмотря на активные усилия прогрузинского лобби, действующего на федеральном уровне.

Россия, допустив на внутренний рынок грузинские вина и боржоми, не дает Тбилиси ни малейшей надежды на «восстановление территориальной целостности». Напротив, за последние полгода как с Абхазией, так и с Южной Осетией были подписаны новые договоры, расширяющие и углубляющие межгосударственные отношения, что вызвало резкую, но ни на что не повлиявшую реакцию грузинского руководства.

Мало того что в сфере межгосударственных отношений нет и не может быть никакого прогресса. «Грузинское экономическое чудо», вымышленное командой Саакашвили и «распиаренное» буквально на весь мир, также закономерно не выдержало проверки временем. По данным профинансированного госдепом США социологического опроса Международного республиканского института, опубликованного в конце марта, 62% опрошенных считают, что за последний год экономическое положение Грузии ухудшилось (улучшилось – лишь для 7%). 64% говорят об увеличении количества безработных. Национальная валюта – лари – обесценивается с конца ноября 2014 года, и 81% респондентов полагают, что это главная проблема грузинской экономики (45% называют таковой высокие налоги). При этом главным провалом правительства 29% опрошенных назвали невыполнение предвыборных обещаний, 11% – обесценивание лари, 10% – экономический кризис, 10% – безработицу, 5% – некомпетентность правительства и 2% – нерасследованные дела. 55% участников опроса считают, что Грузия развивается в неправильном направлении, и лишь четверть довольны развитием страны.

Но несмотря на столь «впечатляющие достижения», рейтинг «Грузинской мечты» за год снизился с 54% до 36%. Бывшая правящая партия «Единое национальное движение» при этом ничего не приобрела и не потеряла, располагая прежними 15% поддержки. Вышедшая в ноябре прошлого года из правящей коалиции партия бывшего министра обороны Ираклия Аласании, рассматриваемого многими в качестве возможной альтернативы нынешней власти, «Наша Грузия – свободные демократы» пользуется поддержкой всего лишь 10% опрошенных. Все остальные политические силы набирают еще меньше. Таким образом, сколько-нибудь реальной альтернативы «Грузинской мечте» в настоящее время не просматривается.

Цифры подтверждает жизнь. Последовательно проиграв парламентские выборы 2012 года, президентские 2013-го и, наконец, выборы в органы местного самоуправления в прошлом году, «Единое национальное движение» решило пойти знакомым по «революции роз» путем уличного протеста. Две массовых акции – 15 ноября (по поводу подписания российско-абхазского договора) и 21 марта (под лозунгом отставки правительства из-за экономического кризиса) – собрали по несколько тысяч сторонников Саакашвили, но, разумеется, ни к чему не привели. «Революционная ситуация» (интересно, какой цветок или цвет изберут радикалы на этот раз) в Грузии пока не сложилась: «верхи» продолжают, хотя и не без проблем, управлять по-старому, а «низы» с горем пополам живут все так же, но уже не питая надежд на скорые изменения к лучшему.

Хотя грузинское руководство пока держит ситуацию под контролем, положение может измениться довольно быстро, особенно если найдутся лишние средства (а главное – харизматичные новые лидеры вместо многократно разочаровавших сограждан проправительственных и оппозиционных деятелей разного калибра). Внутриполитическая обстановка в Грузии продолжает оставаться потенциально взрывоопасной. Причиной этого являются не только объективные трудности социально-экономического и политического характера. Главное, пожалуй, состоит в том, что Грузия давно уже не пытается следовать собственным путем хотя бы на бумаге. «Грузинская мечта» управляема извне в чем-то даже больше, чем «Единое национальное движение». В политике президентской команды нет и намека хоть на какую-то самостоятельность. Что бы ни происходило, о чем бы ни шла речь, Тбилиси ищет одобрения США и Европы.

«Не только нам нужна Европа, но и Западу и Европе нужна сильная, демократическая Грузия», – заявил президент Грузии Георгий Маргвелашвили, выступая 31 марта с ежегодным докладом в парламенте. По его мнению, Грузия «исторически, культурно» является Европой, и «наш сегодняшний вызов – в повседневности твердо внедрить ценности, на богатом наследии построить современную европейскую Грузию». Уже одно это вызывает большие сомнения… При этом глава государства не забыл напомнить, что его выступление проходит в день рождения первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа, ультранационалистическая политика которого в итоге привела к гражданской войне и распаду страны. Продолжая политику предшественника (видимо, в его глазах вполне европейскую), Маргвелашвили назвал Россию «наиважнейшей проблемой нашей безопасности» в Черноморском регионе и Закавказье. «Сегодня наша задача – выход из конфронтационной парадигмы привилегированных сфер интересов России, а также установление и углубление с Россией политики, построенной на принципах равенства, – обозначил он направление движения. – …Безопасность и благополучие Грузии непосредственно связаны с европейской и евроатлантической интеграцией».

Недалеко от президента ушел и премьер-министр Ираклий Гарибашвили, хотя отношения между ними испортились до того, что кабинет в полном составе отсутствовал на оглашении президентского доклада перед парламентом. Комментируя российско-грузинские отношения, Гарибашвили подчеркнул, что главное для него – «что думает наш стратегический партнер – США, что думают канцлер Германии Ангела Меркель, президент Франции Франсуа Олланд». В основном позиции президента и премьера полностью совпадают. «К сожалению, Россия не ответила на нашу конструктивную и здоровую политику тем же, – переживает Гарибашвили. – Кроме торгово-экономических отношений, которые важны для общества, в политическом плане Россия не разделяет наши усилия».

Очевидно, что Грузия может проводить столь далекую от реальности политику лишь до тех пор, пока Россия и Европа заняты украинской проблемой. Однако прозападный политический курс легитимизирован не только властным консенсусом (частные мнения отдельных депутатов вроде Гоги Топадзе и тем более общественников-маргиналов не играют никакой роли), но и мнением большинства. По данным уже упоминавшегося социологического опроса, 85% респондентов поддерживают интеграцию в Евросоюз и только 9% ответили на этот вопрос отрицательно. Интеграцию в НАТО приветствуют 75% опрошенных, и лишь 15% – против. Эти сведения практически совпадают с цифрами 2008 года, когда на плебисците за интеграцию в Североатлантический альянс высказались 77%, а против – 23% жителей Грузии.

Годы, прошедшие после позорного провала агрессии против Южной Осетии, показали, что грузинское общество и государство не готовы критически оценить действительность, сделать выводы относительно реальных, а не надуманных национальных интересов и путей их достижения. Общество, недовольное экономическими трудностями, все также в целом поддерживает курс правящей группировки, заходящей на «новый круг» конфронтации с Россией.

Бросающееся в глаза в последние недели усиление антироссийской риторики в выступлениях грузинского президента и правительства свидетельствует, по всей видимости, не только о приходе весны, но и о том, что западные «консультанты» тбилисского режима вновь вернулись к идее использования Грузии в качестве главного раздражителя России на Кавказе. Весь последний год грузинские пропагандисты, ранее занимавшиеся будированием «черкесского вопроса» (оказавшегося, естественно, абсолютным фантомом, исчезнувшим, как только сочинская Олимпиада-2014 благополучно завершилась), трудились на ниве теперь уже «украинской» и «крымско-татарской» проблематики. Зимнее массовое переселение бывших высокопоставленных чиновников команды Саакашвили на различные должности в Киев вызвало прямо-таки комический эффект. С другой стороны, это также свидетельствует о возвращении западных кураторов к старым, проверенным схемам и даже персоналиям, антироссийский характер которых не вызывает сомнений.

Незавидна на этом фоне лишь судьба самой Грузии. Масштабные геополитические события последнего времени вынудили ее покинуть историческую (хотя бы и региональную) авансцену, удовлетворившись второстепенной ролью «подай-принеси» в западном спектакле. Но и это еще не конец истории. Политическое поле региона меняется сейчас столь стремительно, что дальнейшие перспективы Грузии в нынешнем виде на нем вообще не просматриваются. Этой стране, уже утратившей Абхазию и Южную Осетию, с большой долей вероятности в обозримом будущем придется пережить дальнейшую фрагментацию. Как долго она будет оставаться на карте мира в нынешних границах – все более волнующий вопрос.

Яна Амелина, секретарь-координатор
Кавказского геополитического клуба

2006 08 25

Президент Грузии Михаил Саакашвили не впервые выдвигает свои боевые отряды в горную область Грузии Сванетию. Еще в первые месяцы своего президентства, когда мир с тревогой ожидал реванша молодого и энергичного победителя в Абхазии и Южной Осетии, Тбилиси провел не очень замеченную и молниеносную операцию в горах затерянной и забытой грузинской провинции, которой самым феодальным образом руководила семья Омехи Апрасидзе. Отца и его сыновей называли криминальными авторитетами, но это было, скорее, для ясности, для чужих, неспособных почувствовать аромат истинного грузинского средневековья, самым заповедным образом сохранившейся в сванских горах. В этих краях никогда не было ничьей власти, кроме нескольких таких семей, наводивших ужас на пришельцев и внушавших уважение своим.

А уже потом была Аджария. А после Аджарии все снова принялись ждать военного похода в Абхазию и Южную Осетию.

Между тем, при всех своих воинственных заявлениях Саакашвили прекрасно понимает, сколь самоубийственным было бы для него подобное начинание. Собственно говоря, Запад так приветствовал приход Саакашвили на смену Шеварднадзе отнюдь не для того, чтобы на Южном Кавказе вспыхнула одна из законсервированных горячих точек. Вопреки уверениям российских геополитиков, для Запада в его каспийско-южнокавакзской политике российский фактор отнюдь не является первичным. Главным для него является хоть какая-то стабильность, и ее он намерен добиваться любой ценой. Исходя из этого главного мотива Запад и предъявляет Тбилиси (равно, как и Баку, и Еревану) совершенно конкретное требование: решайте свои территориальные проблемы, как хотите, но - без войны. Переговоры ни к чему не приводят ни в Карабахе, ни в Абхазии, но этот замороженный мир вполне устраивает мир. Поэтому и Брюссель, и Вашингтон довольно спокойно смотрят на особенности демократического устройства в кавказских странах. Конечно, было бы очень неплохо, если бы внутриполитическая стабильность в этих странах достигалась технологиями традиционной демократии, но реальность неумолима, и стабильность превыше всего.

Строго говоря, по степени внутренней демократии Грузия при Шеварднадзе не слишком уступала Грузии Саакашвили. Молодой президент не скрывает, сколь симпатичен ему стиль власти российского президента, он явно готов взять на вооружение все методики Москвы по построению вертикали власти, которому нисколько, оказывается, не мешают либеральные лозунги революции. Представители грузинской власти, кстати, отвечая на подобные подозрения, уверяют: да, проблема есть, но Запад не даст ей усугубиться до опасных масштабов. Некоторые в это по-прежнему верят.

Но, как кулуарно отмечали в те годы иностранные представители в Тбилиси, Запад устал от Шеварднадзе. Инерция его демократического имиджа постепенно угасала, а государственное устройство Грузии становилось все печальнее по мере того, как утверждался негласный бартер Шеварднадзе с политическими, региональными и бизнес-элитами: он не вмешивается в их дела, а они за это обеспечивают ему вечное большинство на любых выборах. В соответствии с этим, практически все регионы Грузии контролировались Тбилиси примерно в той же степени, что и Абхазия.

Сванетия, затерянная в горах область, сообщение с которой горным дорогам возможно только семь-восемь месяцев в году была катастрофическим воплощением всей государственной системы, и была своя логика в том, что именно отсюда Саакашвили начал восстановление территориальной целостности. Но Сванетия – это еще и верхняя часть Кодорского ущелья, которое спускается непосредственно в Абхазию. Нынешний мятежник Эмзар Квициани – политический персонаж примерно того же ряда, что семья Апрасидзе. Сваны, с древних времен славившиеся даже в Европе как отличные наемники для крестовых походов, не очень изменили за века свой бизнес. В грузино-абхазской войне их роль полностью соответствовала истории, обновленной сегодняшней реальностью. Как соседи абхазов, они не очень рвались с ними в бой, как грузины, они принимали беженцев. А о дани, которую приходилось оставлять за это гостеприимство, беженцы с ужасом вспоминают по сей день. А наш герой Эмзар Квициани, сделавший свой бизнес вдалеке от Сванетии, тем не менее, считался там авторитетом. Что и использовал тогда Тбилиси, взяв на довольствие его боевую бригаду, назвав ее отрядом «Охотник».

Теперь Москва и Тбилиси обвиняют друг друга в провокации. По версии Кремля, Тбилиси сам создал себе мятежника, чтобы на штыках полицейской операции спуститься по Кодорскому ущелью в Абхазии. По грузинскому представлению, Квициани – агент Москвы, который по ее заданию создал Тбилиси проблему там, где и без него все для Тбилиси очень скверно.

Крупицы правды проскальзывают в обеих версиях. Судя по всему, Квициани, самостийность которого Тбилиси терпеть больше не желал, обиделся на Тбилиси и легко нашел себе союзников по другую сторону грузино-абхазского фронта.

Но явно не среди абхазского руководства. Вся глубокая геополитическая интрига заключена в том, что Сухуми в войне заинтересован не более, чем Тбилиси. В отличие от другой мятежной грузинской провинции, Южной Осетии, которая остается криминальным оффшором на дороге, соединяющей Россию и Южный Кавказ, Абхазия за годы фактической независимости в определенной степени состоялось как государство, причем более демократическое, чем Грузия или Россия. И если для Южной Осетии война с Грузией остается едва ли не единственным шансом выживания, то для Абхазии подобное продолжение абсолютно гибельно. Конечно, Сухуми прекрасно понимало тактику Москвы, чреватую для Абхазии новой вспышкой, но проявлять независимость в этом вопросе она не в состоянии.

На самом деле, не слишком нужна война и Москве. Для нее осложнение в Кодорском ущелье – примерно то же самое, что и запрет грузинского вина. Только если в винном случае расчет был на внутреннюю экономическую дестабилизацию, то первые залпы, которые позволит себе Грузия в Абхазии, станут погребальным звоном по всем ее западным надеждам – Запад может простить Грузии многое, но не войну. Потеря же западной поддержки становится полной катастрофой для президента Саакашвили и его режима: иных ставок у него нет, и дальнейшее его свержение становится делом отработанной техники. Революции, как известно из ленинского опыта, очень удобно устраивать во время войны. К тому же Москва не оставляет надежд открыть для Грузии еще один подобный фронт – области на границе а Арменией, в которой еще очень много горячих голов считают Джавахетию армянской.

Однако в Грузии сегодня нет ни одного сколь-нибудь вменяемого и популярного политика, которого хоть в какой-то мере можно было бы считать пророссийским. Ничего антироссийского в Грузии не наблюдается, однако идея НАТО в Грузии намного популярнее, чем продолжение членства в СНГ. Грузия – одна из самых консервативных постсоветских республик, но в Москве явно недооценивают, что теперь, по мере отвыкания от СССР, инерция этого консерватизма направлена отнюдь не на Россию. Дестабилизировать ситуацию в Грузии возможно, но если не путать цель со средством, совершенно непонятно, какую выгоду может получить из этой дестабилизации Москва. Но цель со средством, как обычно, путается, и Эмзар Квициани поднимает мятеж.

Саакашвили прекрасно понимает, что поставлено на карту. Не обращать внимания на Квициани – подорвать свой имидж энергичного восстановителя страны. Поддаться на провокацию – обречь себя на обвинения в стремлении развязать войну в Абхазии, которая, кстати, непопулярна и в самой Грузии. И на бурные выступления оппозиции.

Саакашвили рискнул. Предварительно, впрочем, заручившись пониманием Вашингтона, который бы его никогда не проявил, не получи надежных заверений в том, что в Абхазии ни один грузинский солдат не появится. И, снарядив на операцию самых близких к нему людей, включая министра обороны Ираклия Окруашвили, он, конечно, очень рисковал. Но в итоге выиграл. Операция была молниеносной. Эмзар Квициани, по вполне достоверным слухам, в Москве.

Грузия отсчитывает свою новейшую историю не с 25 декабря, а с 9 апреля 1991 г., когда был принят Акт о восстановлении государственной независимости.

Как и многие другие бывшие советские республики, она не хочет включать в свой официальный национальный календарь какие бы то ни было упоминания об СССР и говорит о своей независимости не в пассивном - как о следствии распада большой страны, а в активном залоге - как о результате освободительной борьбы. Как и многим другим постсоветским странам, это избегание дается Грузии нелегко. Новая национальная мифология, в которой нет место России и Советскому Союзу, рождается с трудом. Связи грузинской элиты с российской и советской государственностью на протяжении последних двух – трех веков были особенно прочны. Исключить это обстоятельство из национального исторического нарратива трудно. Но и напоминать о нем не очень удобно для Грузии, которая собирается вступить в НАТО и считает Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями».

Грузия отсчитывает свою новейшую историю не с 25 декабря, а с 9 апреля 1991 г., когда был принят Акт о восстановлении государственной независимости . Как и многие другие бывшие советские республики, она не хочет включать в свой официальный национальный календарь какие бы то ни было упоминания об СССР и говорит о своей независимости не в пассивном - как о следствии распада большой страны, а в активном залоге - как о результате освободительной борьбы. Как и многим другим постсоветским странам, это избегание дается Грузии нелегко. Новая национальная мифология, в которой нет место России и Советскому Союзу, рождается с трудом. Связи грузинской элиты с российской и советской государственностью на протяжении последних двух – трех веков были особенно прочны. Исключить это обстоятельство из национального исторического нарратива трудно. Но и напоминать о нем не очень удобно для Грузии, которая собирается вступить в НАТО и считает Абхазию и Южную Осетию «оккупированными территориями». В Национальном музее нет экспозиции, посвященной XIX и XX вв. Музей оккупации имеется, но его явно недостаточно для осмысления советской эпохи, и это легко почувствовать, выйдя из полумрака, где на тебя смотрят фотографии казненных и сосланных, на залитый солнцем проспект Руставели, отстроенный оккупационными властями как главная улица одной из имперских столиц.

Нет оснований ожидать, что и к тридцатой годовщине независимости Грузия будет яснее видеть собственное прошлое.

Первые четверть века возобновленной независимости были полны разочарований. Сейчас страна, похоже, старается не очаровываться. Обязательные речи о европейском выборе в исполнении представителей властей начинают звучать как ритуальная формула. Однако более привлекательной альтернативы пока не предложено. Москвичи в восторге от вновь открытого ими грузинского туристического направления, но официальная Москва, похоже, не собирается предпринимать ничего существенного, чтобы приобрести расположение Грузии.

Десять лет назад для грузинского политического класса мир был предельно понятен. Есть медленно клонящаяся к полному упадку Россия, есть стремительно растущий Запад, вовлекающий в свои международные институты все новые и новые страны бывшего Восточного блока и постсоветского пространства. Надежда состояла в том, чтобы вскочить в автобус, уходящий в Брюссель, по пути прихватив потерянные в 1990-х автономии - Абхазию и Южную Осетию. С тех пор выяснилось, что купленный билет не гарантирует места в автобусе, что не всем пассажирам сидится так удобно, как обещал буклет турфирмы, и вообще в Брюссель придется идти пешком по пыльной дороге, бросив багаж в виде бывших автономий. Грузия по собственной воле стала поводом для острого столкновения России и Запада в 2008 г. Благодаря хорошей дипломатии - надо отдать должное - она избежала вовлечения в еще более острый их конфликт в 2014 – 2016 гг., и сейчас просто ожидает развития событий. Грузинский политический класс научился извлекать опыт из ошибок. Он не без успеха выдает за «стратегическое терпение» то, что со стороны назвали бы, наверное, растерянностью перед будущим.

Скромный рост

Соглашение о зоне свободной торговли с Европейским союзом сильно переоценивается как инструмент экономического развития Грузии. Очевидно, что от него выиграют немногие конкурентоспособные грузинские компании, которые получают более легкий выход на емкий рынок стран ЕС. Проблема, однако, в том, что в условном списке товаров, который Грузия может предложить европейским потребителям, позиций не так много. Наиболее успешные грузинские компании и сейчас поставляют в ЕС свою продукцию, но работают они на нишевых рынках. Где-то есть успешное сельхозпроизводство, где-то «выстрелило» предприятие пищепрома, кто-то смог продать уникальное вино западноевропейским ценителям. Из этого не рождаются объемы и обороты, нужные для быстрого экономического роста. Нишевые продукты отлично дополняют массовое производство, но не могут его заменить.

К тому же вслед за грузинским экспортом в ЕС подрастет и импорт. Грузия и без того задыхается от огромного дефицита торгового баланса (в 2015 г. он составил 5,5 млрд долл., превысив более чем в два раза объем всего экспорта из страны). Наращивание экспорта в ЕС не решит эту проблему, если параллельно будет расти импорт.

Обязательные речи о европейском выборе в исполнении представителей властей начинают звучать как ритуальная формула.

Поэтому в экономической политике властей страны в ближайшие годы будет сохраняться спасительный разрыв между декларациями и практикой. Согласно декларациям, ключевые партнеры Грузии находятся на Западе. На практике же Грузия и ее компании будут изо всех сил стараться не потерять постсоветские рынки и нарастить свое присутствие на них. На этих рынках проще со стандартами, здесь есть потребительские привычки, благоприятные для грузинских производителей. Продуктовое эмбарго, объявленное Россией в отношении стран ЕС, помогает грузинским компаниям укрепить свои позиции на российском рынке, по крайней мере теоретически. Едва ли не впервые за постсоветскую историю Грузия может получить от политического противостояния между Москвой и Брюсселем не угрозу, а выгоду. Россия явно не собирается в ближайшее время отменять эмбарго, так что на протяжении нескольких лет грузинские компании будут извлекать из него преимущество. Это могло бы привлечь российские инвестиции в грузинское сельское хозяйство, которое все еще остается хронически недоинвестированным. Однако пока незаметно, чтобы грузинские власти проявляли интерес к такой перспективе.

Грузия и ее компании будут изо всех сил стараться не потерять постсоветские рынки и нарастить свое присутствие на них.

Россия также останется одним из крупнейших источников денежных переводов в Грузию. Отрицательное сальдо торгового баланса страны будет отчасти компенсироваться за счет российского рынка труда. Вероятно, останется значимым экономическим фактором и поток российских туристов в Грузию, если их не напугает практика применения закона об оккупированных территориях, когда каждый, в отношении кого есть подозрение в посещении Абхазии или Южной Осетии, может попасть под уголовное преследование, как только он пересечет грузинскую границу. По-видимому, страна так и будет работать одновременно и на рынках ЕС, и на российских рынках, сохраняя между ними баланс и пытаясь найти новых покупателей, прежде всего в Китае.

В то же время Грузия едва ли сможет существенно изменить свой геоэкономический статус мелкотоварного сельскохозяйственного производителя и реципиента международных платежных систем. Плоды советской индустриализации Грузия утратила. Для новой индустриализации у нее слишком мало ресурсов - и финансовых, и организационных, и кадровых. Ожидать, что сотрудничество с ЕС создаст условия для индустриализации, крайне наивно - Брюссель проводит прямо противоположную политику в отношении своих восточных окраин.

Снова лидерский режим

По итогам парламентских выборов в Грузии в октябре 2016 г. правящая партия «Грузинская мечта» получила конституционное большинство . В парламент не попали партии, которые раньше входили в коалицию с «Мечтой», но участвовали в выборах самостоятельно, например, Республиканская партия и «Свободные демократы». Правящая партия, казалось бы, почти лишенная ярких лидеров, без партнеров по коалиции смогла получить результат гораздо лучший, чем четыре года назад с партнерами. «Единое национальное движение» сохранило за собой роль ведущей оппозиционной силы, но его вес в парламенте минимален. Для правящей партии ЕНД останется удобным спарринг-партнером, которого всегда можно использовать в агитации в качестве отрицательного примера, но который не может создать реальную угрозу. «Альянс патриотов», консервативную и евроскептическую силу, получившую представительство в парламенте, и «Мечта» и «ЕНД» будут третировать как «маргиналов».

Безусловная победа «Грузинской мечты» сделала неоспоримым политическое лидерство ее неформального руководителя, миллиардера Бидзины Иванишвили. Она показала, что Б. Иванишвили в конечном счете всецело контролирует политическую ситуацию в Грузии. Пройдя через «революцию роз» в 2003 г. и через поражение Михаила Саакашвили и его партии на парламентских выборах в 2012 г., Грузия пришла к новой версии лидерского политического режима. Б. Иванишвили стал четвертым в этом ряду постсоветских грузинских властителей - Звиад Гамсахурдиа, Эдуард Шеварднадзе, Михаил Саакашвили. Сомнений по поводу того, «кто главный в Грузии», после последних парламентских выборов оставаться не должно.

Есть ирония истории в том, что в трех странах, наиболее активно участвовавших в программе «Восточного партнерства» ЕС и с энтузиазмом подписавших Соглашения об ассоциации с Брюсселем, большую, а иногда и определяющую политическую роль играют богатые или сверхбогатые люди. Президент Украины - крупный предприниматель Петр Порошенко. В Молдавии наиболее влиятельным политиком считается олигарх Владимир Плахотнюк. В этом ряду Бидзина Иванишвили выглядит и наиболее эффективным - никто из его коллег в странах-«евроаспирантах» не может похвастаться парламентским конституционным большинством - и наиболее честным: пока нет оснований считать, что он использует грузинскую государственность для извлечения коррупционной ренты.

Ожидать, что сотрудничество с ЕС создаст условия для индустриализации, крайне наивно - Брюссель проводит прямо противоположную политику в отношении своих восточных окраин.

Грузия, по-видимому, станет «отличником» среди других стран, подписавших Соглашение о евроассоциации, с точки зрения качества реформ и старательности исполнения брюссельских заданий. Любопытно, что фактически складывающийся режим личной власти не мешает Грузии проводить судебную реформу, которую одобряет Евросоюз . Б. Иванишвили довольно быстро реагировал на коррупционные скандалы в правительстве, добиваясь увольнения оказавшихся под подозрением министров. Смена власти в Грузии в 2012 г. не привела к переделу собственности, как это нередко бывает в постсоветских странах. Вероятно, в ближайшие годы сохранится парадокс, при котором реформы под наблюдением Евросоюза будет проводить политическая сила, находящаяся под определяющим неформальным влиянием ее основателя-миллиардера.

Ни Брюссель, ни грузинские избиратели не будут придавать значения этому парадоксу. Новая версия лидерского политического режима может продержаться в Грузии много лет. Экономический рост продолжается, хотя и умеренный - по итогам двух первых кварталов 2016 г. Коррупция скромна по меркам региона. Политический режим выгодно отличается от жестоких порядков М. Саакашвили. Б. Иванишвили оказался гибким и адаптивным политиком. Например, он сумел оседлать тренд консервативных настроений, усиливающихся в Грузии, как и в других странах, изменив для этого предвыборную риторику «Грузинской мечты». Внешние игроки имели возможность убедиться, что это именно контролируемая Б. Иванишвили «Мечта» удерживает власть в Грузии, и нет смысла в обозримом будущем делать ставку на приход к власти в стране иных сил. Поводов для недовольства и разочарования у избирателей много, но ни один из них не силен настолько, чтобы вызвать резкие политические перемены в стране. Скорее всего, Грузию ждет несколько спокойных, хотя, на иной вкус, возможно, и скучных лет.

Туман альянсов

В отношениях с Грузией НАТО колеблется. Предоставление Грузии гарантий безопасности со стороны НАТО в условиях, когда российские войска находятся на территории Абхазии и Южной Осетии, вероятно, расценивается и в Брюсселе, и в Вашингтоне, и в крупнейших западноевропейских столицах как слишком опасный шаг. Но Альянс должен доказывать - и даже не столько Грузии, сколько России, - что он продолжает расширяться и не закрывает свои двери перед бывшими советскими республиками.

Это выливается в поиск таких форм взаимодействия с Грузией, которые демонстрировали бы прогресс, но не предполагали бы предоставление ей гарантий безопасности со стороны блока. Например, открытие совместного тренировочного центра или присоединение двух грузинских рот к Силам быстрого реагирования НАТО. Свой вклад в эту политику, помимо собственно НАТО, делают Соединенные Штаты. Начиная с 2015 г. они ежегодно проводят двусторонние американо-грузинские учения Noble Partner на территории Грузии, причем для участия в учениях в Грузию из Румынии перебрасывается американская военная техника.

Продолжающееся сближение Грузии с НАТО, а также расширение военного сотрудничества с США на двусторонней основе создают несколько рисков для Грузии, региона и самого Альянса. Во-первых, блок может оказаться в ситуации, когда совокупность незначительных по отдельности шагов на грузинском направлении приведет к качественному изменению ситуации. Грузии будет выдан такой аванс, который де-факто сделает НАТО ответственной за ее безопасность. Каким образом, например, будет интерпретироваться участие Грузии в Силах быстрого реагирования НАТО в случае гипотетического возникновения конфликта в Абхазии? Здесь имеется неопределенность, которая, не вызывая угрозы в нынешних условиях, способна стать источником риска в будущем.

Перспектива расширения НАТО будет по-прежнему препятствовать разрешению политических противоречий между Грузией и Россией.

Во-вторых, военное сотрудничество Грузии с США может по тому же принципу расцениваться как гарантии со стороны Вашингтона. Уровень грузино-американских отношений таков, что США в принципе могут взять на себя обязательства по обеспечению безопасности Грузии помимо своих союзников по НАТО. Если допустить, что американская техника и военнослужащие, которые перебрасываются в Грузию для учений Noble Partner, останутся в Грузии на более длительный срок, чем обычные три-четыре недели, то это можно будет истолковать как размещение американских войск в Грузии. Учитывая большое влияние Соединенных Штатов на Грузию, им не составит труда добиться согласия грузинских властей на американское военное присутствие. Очевидно, что это вызовет резко негативную реакцию со стороны России.

Для Грузии это означает, что в ближайшие годы вопрос о механизмах обеспечения ее безопасности и международных гарантиях для нее будет вызывать острые противоречия. Перспектива расширения НАТО будет по-прежнему препятствовать и созданию таких гарантий и разрешению политических противоречий между Грузией и Россией. В то же время нужно признать, что грузинский политический класс научился существовать в таких условиях, не разрешая противоречия, но и не доводя их до опасной черты. Так как нет повода надеяться, что Россия и НАТО, Россия и США придут к какому-то устойчивому согласию по европейской безопасности, Грузии еще долго будет полезно это давшееся дорогой ценой умение.

. Конфликты в Абхазии и Южной Осетии. Документы 1989 – 2006 гг. Москва, «Русская панорама», 2008. С. 50.

ПРОБА ПЕРА

ГРУЗИЯ В ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ РАСКЛАДЕ НА ЮЖНОМ КАВКАЗЕ

Д.О. Панков

Кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов Ул. Миклухо-Маклая, 10а, Москва, Россия, 117198

Статья посвящена исследованию места и роли Грузии в геополитическом раскладе на Южном Кавказе в начале XXI века. Рассматриваются внешнеполитические приоритеты Грузии, а также политика ведущих мировых держав на Южном Кавказе, и в частности, в отношении Тбилиси.

Ключевые слова: Грузия, геополитика, Южный Кавказ, Россия, США, ЕС, конкуренция, геополитические интересы, безопасность, сотрудничество.

В советский период Кавказский регион играл важную, но далеко не главенствующую роль в геополитических и геостратегических планах руководства СССР. Он не находился в центре внимания и стран Запада. Положение существенно изменилось в конце XX - начале XXI столетия. После распада Советского Союза стала прослеживаться тенденция постоянного роста интереса ведущих мировых держав к Кавказскому региону, который по праву рассматривается как важное геостратегическое пространство, где пролегает граница взаимодействия, как сотрудничества, так и столкновения, восточной и западной цивилизаций.

В западных политических и научных кругах все большую поддержку получает концепция, согласно которой в XXI веке центры мирового влияния и экспортируемые ими геополитические проекты усилят конкуренцию между Западом и Россией по всем направлениям. В этом контексте, в условиях складывающегося нового геополитического порядка, на наш взгляд, важно исследовать и определить роль и место Кавказского региона, и, в частности, Грузии в системе международных отношений.

Кавказский регион представляет для Тбилиси геостратегически жизненно важный ареал, и все происходящие здесь события оказывают на республику самое непосредственное воздействие. Ситуация в Кавказском регионе во многом определяет особенности развития грузинского общества, его политическую, экономическую, социальную, культурную и иные сферы.

Мировое сообщество рассматривает Грузию как важный элемент кавказского геополитического пространства. Основные геополитические центры Евразии, такие как Россия и Европа, непосредственно примыкающие к Кавказу, а также вне-региональная сила - США, имеют здесь свои интересы. Не секрет, что после распада СССР и образования новых независимых государств перед Западом открылись долгосрочные геополитические перспективы проникновения в районы, которые прежде были недоступны. Постоянно подогреваемый интерес к углево-

дородным ресурсам Каспия и Центральной Азии придал дополнительный импульс участию Запада в политических и экономических процессах в регионе.

В геостратегическом плане Кавказ является связующим узлом между Ближним Востоком и европейской частью России, через который проходят потоки энергоресурсов, важнейшие магистрали. Кавказ с геополитической точки зрения расценивается как самое уязвимое, «мягкое подбрюшье» России. Здесь все еще действуют чеченские сепаратисты, крепки позиции исламского фундаментализма, тлеют и вспыхивают очаги межнациональных конфликтов. Отсюда исходит угроза терроризма для всей России. Новые государства Закавказья в значительной мере ориентируются на Запад и южных соседей, в разной степени дистанцируясь от России.

Южный Кавказ, хотя и не является российской территорией, но входит в зону особых стратегических интересов России, и на это было указано в новой концепции внешней политики РФ Президентом Дмитрием Медведевым .

Азербайджан, представляющий собой важный геополитический центр в регионе, уже достаточно длительное время проводит политику заигрывания с НАТО и Вашингтоном, активно используя в дипломатической игре козырь в виде «нефтяного фактора». США же продолжают использовать Баку в целях опосредованного контроля над Центрально-Азиатским регионом, руководствуясь при этом рекомендациями З. Бжезинского, который в «Великой шахматной доске» писал, что «независимость государств Средней Азии можно рассматривать как практически бессмысленное понятие, если Азербайджан будет полностью подчинен московскому контролю» .

Грузия исторически находится под определенным влиянием России, доминирующей на рассматриваемом геополитическом пространстве. Москва воспринимает Грузию как «ближнее зарубежье» и как своего рода буферную зону, т.е. как пространство дополнительных гарантий своей безопасности. Однако Тбилиси, со своей стороны, в настоящее время ищет себе опору и покровительство отнюдь не на традиционном северном направлении, а на совершенно других азимутах. Грузия сегодня декларирует намерение сблизиться с евроатлантическими структурами. Поэтому в Тбилиси внимательнейшим образом относятся к любым проявлениям интереса ведущих западных стран к Кавказскому региону, и особенно к их намерениям расширять и укреплять свои геостратегические позиции на Кавказе и в прилегающих к нему районах. На настоящий момент Абхазия и Южная Осетия - это все, чем Россия может надежно располагать по другую сторону Большого Кавказского хребта. У России остается возможность размещения в двух признанных ею республиках своих воинских контингентов; она может рассчитывать и на то, что «отрыв» Абхазии и Южной Осетии от Грузии теоретически способен затруднить сближение Тбилиси с Западом, где признавать республики пока отказываются.

То, что в интересах национальной безопасности России укреплять свои позиции на Кавказе, как Северном, так и Южном, сомнению не подлежит. Размещение военных баз в Южной Осетии, Абхазии и Армении представляется жизненно важным и для России, и для этих республик.

Что касается таких международных игроков, как Иран и Турция, которые имеют свои рычаги воздействия на ситуацию в Кавказском регионе, то можно предположить, что они способны при определенных условиях выступить стратегическими союзниками России в ослаблении американского влияния. Однако нельзя забывать, что, несмотря на попытки России и Турции сформировать некий альянс, имеющий цели ограничения американской экспансии в Черноморско-Кавказском и Центрально-Азиатском регионах, Турция все же остается силой, приобретшей статус региональной макродержавы, стремящейся к межрегиональному господству со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому взаимные уступки России и Турции имеют свой предел в геополитическом и геоэкономи-ческом контексте.

Нужно отметить, что значительное ухудшение турецко-американских отношений во многом обусловлено политикой США, направленной на ограничение экспансии Турции на региональных направлениях. Вашингтон отнюдь не заинтересован в усилении позиций Анкары на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, а также в черноморской зоне. США, если и допускают усиление позиций Турции в указанных регионах, то только в качестве подконтрольного государства, а не как самостоятельного игрока. Такая ситуация подает надежды России выстроить свою игру внутри треугольника или, вернее, многоугольника интересов международных акторов, однако они весьма призрачны, так как стремление Турции к самостоятельности имеет свои лимиты, детерминированные помощью со стороны США, ЕС, НАТО и международных финансовых организаций.

Отметим еще одно важное обстоятельство, определявшее внешнеполитическую стратегию Грузии, и это - ее участие в СНГ. В 2008 г., после августовских событий в Южной Осетии, Тбилиси принимает решение о выходе Грузии из состава Содружества Независимых Государств. Парламент оформил это решение 14 августа, а через четыре дня МИД Грузии официальной нотой уведомил Исполком СНГ о принятом решении. 12 июня 2009 г. Парламент Грузии единогласно принял постановление «О межпарламентской ассамблее СНГ», согласно которому формально завершилась процедура выхода страны из объединения. После выхода из СНГ Грузия продолжила участие примерно в 70 договорах, принятых в рамках Содружества» . Что же касается договоров с ограниченным субъектным составом, где участниками могут быть только страны СНГ, и решений органов Содружества, то с 18 августа 2009 г. на Грузию они больше не распространяются. Нынешнее правительство Грузии возлагает большие надежды на «освобождение» от Содружества и воспринимает его как шаг на пути к более плотному участию в западных международных структурах.

Упорное стремление президента Грузии Михаила Саакашвили в НАТО ведет ко все большему ухудшению отношений между Вашингтоном, Брюсселем и Москвой, поскольку Кремль неоднократно заявлял о нецелесообразности принятия Грузии и Украины в альянс. Опасения Москвы, связанные с возможным «обходом с кавказского фланга», были подтверждены учениями НАТО «Cooperative Lancer 2009», проведенными на грузинской военной базе Вазиани с 21 мая

по 1 июня с участием примерно 700 военных из 13 государств - членов НАТО и грузинских военнослужащих .

Особое положение Грузии в Закавказье и характер политики, проводимой ее правящей элитой, предопределяют роль и значение Тбилиси в системе американских внешнеполитических приоритетов в этом районе мира. Выгодное положение республики как транзитной страны в рамках транспортного евразийского коридора, особенно в связи с планами реализации проектов освоения и транспортировки каспийских энергоресурсов, четкая стратегия официального Тбилиси на установление союзнических отношений с НАТО и Западом делают Грузию наиболее привлекательным и важным звеном во всей кавказской стратегии США и НАТО, перспективным опорным пунктом американского и в целом западного присутствия в регионе. Соединенные Штаты стремятся с помощью политических, экономических и военных мер повлиять на происходящие в Грузии процессы, чтобы закрепиться в регионе, тем самым препятствуя осуществлению целей России. Таким образом, Грузия для США - потенциальный плацдарм для ограничения влияния России на Кавказе, в регионе Черного моря и дальше на восток.

9 января 2009 г. состоялась церемония подписания Хартии о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки. Хартия основана на принципах стратегического сотрудничества между двумя государствами, поддержки суверенитета, независимости, территориальной целостности друг друга, нерушимости границ, укрепления демократии и стабильности. С целью содействия интеграции Грузии в евро-атлантические структуры Соединенные Штаты будут выполнять программу расширенного сотрудничества в области безопасности, что повысит потенциал Грузии и усилит ее позиции как кандидата в НАТО. В интересах укрепления сотрудничества в торговой и экономической областях Тбилиси и Вашингтон намерены обновить двусторонние инвестиционные договоры, расширить доступ Грузии к Генеральной системе преференций и изучить вопрос о заключении соглашения о свободной торговле. Для активизации сотрудничества в области энергетики стороны будут изучать возможности для увеличения Грузией производства энергии и повышения безопасности энергетического транзита через Грузию на европейские рынки. Посредством сотрудничества с Азербайджаном и Турцией Грузия и Соединенные Штаты планируют развивать новый южный коридор, что способствовало бы стабильному обеспечению природным газом Грузии и стран Европы из Азербайджана и Центральной Азии. Перед подписанием Хартии госсекретарь США подтвердила свою полную поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии и заявила, что стратегическое сотрудничество с ней будет продолжаться и в будущем, в том числе и по вопросу ее интеграции в евро-атлантические институты .

Однако в противовес сказанному выше имеется и другое мнение экспертов, которые исходят из того, что якобы США вовсе не заинтересованы во включении в НАТО стран Южного Кавказа. Этот регион не нужен Западу ни в качестве участника, ни в виде зоны ответственности альянса. Как они полагают, для Вашингтона представляется более удобным военно-политическое сотрудничество

с государствами Южного Кавказа непосредственным образом, нежели посредством НАТО, так как может возникнуть ситуация, что, оказавшись в НАТО, страны Южного Кавказа станут приоритетными партнерами не США, а ведущих европейских государств .

Российские политологи полагают, что США несут значительную долю ответственности за политический курс Грузии, что подразумевает недопустимость применения силовых методов в решении конфликтных вопросов в регионе. Однако война в регионе была развязана, и США так и не опровергли своей причастности к принятию данного решения.

Таким образом, можно утверждать, что непосредственное американское присутствие на Южном Кавказе не исключает эскалации конфликтов. Положение в регионе по-прежнему уязвимо, но нынешняя расстановка сил, при условии сохранения российского военного присутствия в Армении, а также в Абхазии и Южной Осетии, вполне могла бы обеспечить некий достаточный уровень безопасности. Присутствие США, т.е. создание американских военных баз в Грузии, представляется излишним для нужд региональной безопасности. Ожидания таковы, что уровень угроз и рисков, при данных условиях, усилится .

В Тбилиси размещение американских баз на территории страны расценивается как важнейший фактор обеспечения национальной безопасности. В отличие от Грузии и Азербайджана, которые рассматривают возможное американское военное присутствие в регионе как фактор сдерживания России, Армения видит в американских базах возможный фактор сдерживания Турции.

США объявили Закавказье зоной своих жизненных интересов. Показательно высказывание госсекретаря при президенте Дж. Бушем-старшем Д. Бейкера: «Каспий - это не экономическая и не геологическая или техническая проблема. Это геополитическая проблема первостепенной важности» .

Европейский Союз, со своей стороны, рассматривает территорию Грузии как альтернативный российскому путь поставки энергоносителей, позволяющий нейтрализовать угрозы «энергетического шантажа» со стороны России. Для Евросоюза, не скрывающего своих амбиций по наращиванию геоэкономической мощи в Европе и за ее пределами, Грузия представляет собой возможность выхода на новые рынки. Евросоюз реализует проект TRASECA, предусматривающий оказание финансового и технического содействия странам Закавказья и Центральной Азии в создании транспортного коридора Европа - Черное море - Закавказье - Каспийское море - Центральная Азия. Венец усилий Запада по налаживанию экспорта каспийской нефти в западном направлении - открытый в мае 2006 г. трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан протяженностью 1092 мили, пропускной способностью 1 млн баррелей в день и стоимостью 3,6 млрд долларов. Он транспортирует азербайджанскую сырую нефть с месторождений Азери-Чираг-Гюнеш-ли на каспийском шельфе Азербайджана на турецкий глубоководный терминал в Джейхане на берегу Средиземного моря, пересекает 155 миль территории Грузии, где расположены две из восьми насосных станций маршрута . В данном контексте нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан значительно повышает вес

страны в международных процессах. Азербайджан, в свою очередь, в силу сложившегося баланса сил в регионе и внешнеполитических ориентаций заинтересован в том, чтобы транзитером его ресурсов была суверенная и евроориентиро-ванная Грузия, нежели Грузия, ориентирующаяся на Россию.

В сентябре 2009 г. в Брюсселе совещание министров иностранных дел 27 стран Евросоюза постановило выдать Еврокомиссии мандат на ведение переговоров с Грузией, Азербайджаном и Арменией о расширении экономического сотрудничества, создании «всеобъемлющей зоны свободной торговли» и в конечном счете - об ассоциации .

Роль Ирана на Южном Кавказе также весьма велика, несмотря на то, что США и Турция осуществляют политику сдерживания Тегерана. Иран крайне опасается использования американцами территории Южного Кавказа в качестве плацдарма для атаки. Эти опасения весьма серьезны, и поэтому Иран внимательно относится к любым проявлениям усиления военного присутствия США в регионе.

Очевидно, что в XXI веке, который уже нарекли веком борьбы за ресурсы, еще больше усилится стремление США и стран Евросоюза к закреплению своих позиций на Кавказе и в регионе Центральной Азии. При этом трудно не заметить если не рост влияния западного вектора во внешней политике закавказских стран, то по крайней мере снижение значимости вектора российского. Как показывает война в Южной Осетии в августе 2008 г., ситуация в Кавказском регионе стала более драматичной и менее прогнозируемой.

В заданном геополитическом контексте, который определяет экономическое и политическое будущее Кавказа и Центральной Азии на ближайшие десятилетия, постараемся определить функции, интересы и геополитическую роль Грузии, которая оказалась в эпицентре глобальных геополитических игр в регионе и частью пространства, где возможна острая конкуренция супердержав и их альянсов.

В сложившейся в последнее время ситуации на Кавказе резко выделяется противостояние двух сил, которое вошло в напряженную фазу: с одной стороны, это активизация российской политики, с другой стороны, усиление влияния Запада на региональные процессы. Рассмотрим возможные варианты развития ситуации в регионе и то место, которое может занять Тбилиси в геополитическом раскладе. Одним из возможных вариантов является сближение Грузии с Россией и нахождение в сфере ее влияния. Однако, учитывая события последних лет и царящие в Грузии прозападные настроения, такая перспектива маловероятна.

Более вероятным представляется сближение Грузии с евроатлантическими структурами. Однако основным препятствием на этом пути является стремление России не допустить «атлантизации» государств Кавказского региона, и Грузии в частности, а также создать условия, исключающие военное присутствие США и стран НАТО в Грузии.

В этом контексте наиболее целесообразной можно было бы рассматривать модель, при которой Грузия становится звеном, соединяющим или разделяющим геостратегические зоны. Первый вариант более благоприятен для Грузии: она могла бы стать политико-экономическим мостом между Востоком и Западом.

Грузинский политолог В. Майсая отмечает теоретически существующие перспективы преобразования Кавказа из конфронтационной зоны в так называемый «мирный остров». «В системе международных отношений XXI века Кавказский регион может стать не только «буферным пространством»... но и превратиться в нон-конфронтационное геополитическое пространство, где станет возможным построенное на принципах взаимопонимания сотрудничество между цивилизациями», - пишет он . Но будут ли тому благоприятствовать политические и иные реалии? Ответ зависает в воздухе.

Грузии, на наш взгляд, следует проводить сбалансированную внешнюю политику, основанную на принципе геополитического плюрализма, при которой, возможно, американцы могли бы присутствовать на территории Грузии в формате разработки и реализации совместных с Россией экономических, энергетических, коммуникационных, военных и экологических проектов.

Грузия может стать стратегическим транзитным центром региона. Это потребует полного раскрытия и использования ее транзитного потенциала. И в этой связи налаживание сотрудничества с Россией в энергетической сфере имеет для Тбилиси жизненно важное значение. Речь идет о превращении грузинского транспортного коридора «Восток-Запад» в транспортный перекресток, т.е. его дополнение меридиальным маршрутом по вертикали «Север-Юг». Для этого у Грузии есть все условия - выгодное географическое положение, совместная граница с Россией и Турцией. Грузия имеет реальные предпосылки для того, чтобы стать важным межрегиональным транзитным центром. В этом случае Россия получает новые коридоры для транспортировки энергоресурсов, Грузия же - дополнительные доходы от транзита. Став перекрестной транзитной страной для транспортировки энергоресурсов, у Грузии появится шанс превратиться в безопасное, стабильное и процветающее государство. Но смогут ли быть реализованы имеющиеся возможности? Во многом это зависит от воли, мудрости и дальновидности грузинского руководства.

ЛИТЕРАТУРА

[ 1 ] Буянов B. C. Россия и Кавказский регион // Геополитика: Учебник / Под общ. ред. В.А. Михайлова. - М.: Изд-во РАГС, 2007.

Гулашвили М. Концепция «Мирный Кавказ» // http://www.cmsr.info/consulters/?ID=181

Грузия есть, но ее больше нет в составе СНГ // http://www.rosbalt.ru/2009/08/18/664245.html

Грузия и США - стратегические партнеры // http://prima-news.ru/pnews-17.html

Дейли Дж. (John C.K. Daly). Чем чреват выход Грузии из СНГ? // United Press International, США, 09.06.2009, http://www.inosmi.ru/translation/249784.html

Концепция внешней политики Российской Федерации // http://archive.kremlin.ru/text/ docs/2008/07/204108.shtml

Любинскас А. Геополитический код Грузии и контуры его изменения // http://www.geopolitika.lt/?artc=554

Майсая В. Кавказская геострата - синхронизация или конфронтация геополитических проектов: соприкосновение теорий Аттали и Хантингтона? // http://cge.evrazia.org/ geopolitics_10.shtml

Мучаидзе Г. Место Грузии в системе взаимоотношений России и США. Взгляд из Тбилиси // http://www.sorokinfond.ru/index.php?id=890

Савин Л. Перспективы геостратегии России на Кавказе // http://geopolitica.ru/Articles/521/

Сухов И. Геополитический расклад на Южном Кавказе // Armenia Today, http://armtoday.info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=15407&SectionID=0&RegionID=0& Date=08/28/2009&PagePosition=1

Хартия о стратегическом партнерстве между Грузией и Соединенными Штатами Америки // http://www.america.goV/st/peacesec-russian/2009/january/20090112122917eaifas0.3 934748.html?cp.rss=true

GEORGIA IN THE SOUTHERN CAUCASUS GEOPOLITICAL ARENA

Theory and History of International Relations Chair Peoples’ Friendship University of Russia

Miklukho-Maklaya str., 10a, Moscow, Russia, 117198

The article considers Georgia’s place and role in the Southern Caucasus geopolitical arena at the beginning of the 21st century. It examines the priorities of Georgia’s foreign policy as well as the leading world states’ course towards the Southern Caucasus including Tbilisi.

Key words: Georgia, geopolitics, Southern Caucasus, Russia, USA, EU, competition, geopolitical interests, security, cooperation.