Научная рациональность

Рациональность ответственна . Это

для жизнедеятельности людей.

Развитие научной рациональности связано с развитием теоретической рефлексии - критического мышления, ориентированного на формирование освобожденных от конкретики обобщающих, опирающихся на доказательства построений.

С одной стороны, научную рациональность связывают с историей развития науки и естествознания, с совершенствованием систем познания и с методологией. В этом отождествлении рациональность словно «покрывается» логико-методологическими стандартами.

С другой стороны, рациональность оказывается синонимичной разумности, истинности. И здесь на первый план выдвигаются проблемы выяснения критериев, оснований и обоснований истинного знания, совершенствования языка познания.

В современном науковедении сложилась традиция выделять следующие типы научной рациональности, совпадающие с тремя этапами развития науки: а) классический; б) неклассический; в) неоклассический; г) постнеклассический; д) протоклассический .

Классическому типу рациональности присущи:

1) прямой онтологизм, когда знание непосредственно соотносится с реальностью;

2) монотеоретизм – в основе лежит единая теория;

3) объективизм – устранение из теории всё, что связано с субъектом познания.

Классический тип абсолютизирует тождество мышления и бытия , способность разума строить на основе его собственных исходных посылок единственную, безусловно правильную, идеальную модель действительности, что обеспечивает постижение истины.

Неклассическому типу рациональности (начало XX в.) свойственны:

1) методологизм – содержание знания зависит от метода и средств познания;

2) политеоретизм – допущение сосуществования нескольких теорий, описывающих реальность; 3) неустранимость субъекта из процесса познания.

Неклассический тип учитывает влияние на содержание знаний об объекте используемых исследовательских средств и процедур, что ставит под сомнение абсолютное тождество мышления и бытия.

Постнеклассический тип научной рациональности признает:

1) принципиально неустранимую зависимость мышления субъекта познания от его жизненных ценностно-целевых установок, как сознательных, так и бессознательных;

2) несовпадение идеальных моделей, вырабатываемых разумом, с реальным миром. Абсолютизация мышления и бытия расценивается здесь как дискриминация иррациональных и внерациональных форм познавательной деятельности.

10. Классическая и некассическая научная рациональность .

Научная рациональность - высший и наиболее аутентичный требованиям законосообразности тип сознания и мышления. Отождествляется и с целесообразностью. Рациональный способ вписывания человека в мир опосредован работой в идеальном плане.

Рациональность ответственна за специальные процедуры трансформации реальных объектов в идеальные, существующие только в мысли . Этоспособность мышления работать с идеальными объектами , способность слова отражать мир разумно-понятийно.

Научной рациональности нужны знания, пригодные для практического использования, а следовательно, она признает лишь те идеальные объекты и процедуры, которые непосредственно или опосредованно, актуально либо потенциально сопряжены с практической значимостью для жизнедеятельности людей.

С одной стороны, научную рациональность связывают с историей развития науки и естествознания, с совершенствованием систем познания и с методологией. В этом отождествлении рациональность словно «покрывается» логико-методологическими стандартами.

С другой стороны, рациональность оказывается синонимичной разумности, истинности . И здесь на первый план выдвигаются проблемы выяснения критериев, оснований и обоснований истинного знания, совершенствования языка познания.

классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях - додисциплинарном и дисциплинарно организованном). Концентрирует внимание наобъекте . Стремление при теоретическом объяснении и описанииисключить все, что относится к субъекту , средствам и операциям его деятельности, рассматривая это как необходимое условие получения научного знания.Рефлексия – наука начинает сама себя анализировать с помощью философии. Для классического типа научной рациональности характернопротивопоставление субъекта и объекта познания. Идеал познания предполагает, чтоможно создать одну мысленную конструкцию изучаемого объекта, которая будет одинаковая,универсальная для всех.

неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке).Учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности , выявление этих связей как условие научного описания и объяснения мира. Связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями не служат предметом научного осмысления, хотя опосредованно определяют характер знаний и то, что именно и каким способом следует выделять и осмысливать в мире. Возникает в первой половине XX в. (после Эйнштейновской научной революции) – последняя четверть XX в. Происходитобъединение средств и объекта познания . Невозможно отделить влияние средств на объект познания от объекта познания. Можно проиллюстрировать корпускулярной теорией волнового дуализма. Для познания объекта квантовой механики нужно рассмотреть этот объект и как волну и как частицу. Чтобы познать микрообъекты, нужно заставить взаимодействовать их с научными приборами (макрообъектами), при взаимодействии происходит кардинальное изменение свойств объектов: на одном классе приборов они будут одни, а на другом классе приборов – совсем другие.

11. Юридическая наука, ее соотношение с идеологией и мифологией .

Отождествление науки и идеологии - приметаидеократии , в условиях которой политическая идеология становится господствующей, подчиняющей все иные формой культуры.

Кельзен выступил за создание«чистой» правовой науки , освобожденной от влияния иных наук и идеологии. Он выдвинул идею, согласно которойподлинная юридическая наука носит релятивистский характер , так как признает возможность существования в обществе множества систем идеологии и отрицает превосходство какой-либо одной из них над другими. Кельзен выступил с критикой современной юриспруденции, которая в его видении, обращаясь к проблемам социологии и психологии, этики и политической теории, пренебрегает изучением своего собственного предмета. Кельзен настаивал на том, что юридическая наука призвана заниматься не социальными предпосылками или нравственными основаниями правовых установлений, как доказывают приверженцы соответствующих концепций, а специфически юридическим - норма-ивным - содержанием права.

Постмодернистские правоведы утверждают, что современное западное законодательство является феноменом позднего капитализма. Они указывают на изначальнуюпредвзятость «либерального права», которое, по их мнению, является отражением политической идеологии правящего класса, выражением интересов власть имущих. Позиционируемые как нейтральные принципы и нормы либерального права, по убеждению постмодернистских авторов, на самом деле, направлены на подчинение несостоятельных слоев общества состоятельным, женщин мужчинам, цветных белым, социальных меньшинств социальному большинству.

Представители Школы критических правовых исследований поднимают вопрос обидеологической ангажированности либерального права , в их видении, между либеральной наукой права и либеральной идеологией нет существенных различий. Школа критических исследований права восприняла идеи философского постмодернизма –Ж. Деррида, Ж. Делеза и др.

Существует необходимость отделения собственно научной мысли от религиозной, философской, мифологической. Наука как социальный институт, форма культуры и специфический вид познавательной деятельности возникла в Европе в XVI -XVII вв. в результате формирования особой формы знания и познания – научного рационализма и его эмансипации от иных - мифологических, религиозных, философских форм знания и познания.Зачатки научного знания формируются в лоне традиционной - мифологической культуры. Мифология какисторически наиболее ранняя форма мировоззрения складывается в результате актуализации образно-эмоциональной стратегии об-работки информации о мире и являет собой систему эмоционально окрашенных образов. Доминантой мировоззрения мифологического человека выступал космоцентризм – человек ощущал себя элементом космического целого, человеческая жизнь, осмысляемая как продолжение жизни космической, растворялась в природе. Важнейшей характеристикой традиционного мифологического мышле­ния является синкретизм – нерасчлененность различного рода представлений. Неотъемлемой частью традиционной мифологической культуры являетсясакральное отношение к мифу, исключающее любые попытки критического переосмысления сложившихся сакральных мифологем.

Научный рационализм принципиально отличается от мифологических форм познания, поэтому он рождается не столько вследствие усложнения или количественного роста мифологических представлений, скольков результате качественного скачка, актуализации принципиально новой стратегии обработки когнитивной информаци и.Утилитарное , но не сакральное отношение к миру становится важнейшим условием преодоления ограниченности традиционного мифологического мышления.

Мифологическое истолкование права и государства присуще политико-правовой культуре Древних Восточных цивилизаций, они, в той или иной мере, отражены вЗаконах Хаммурапи, Законах Ману, Зороастризме, Даосизме, Конфуцианстве, Буддизме. Развитие юридической мысли в культуре Древнего Востока можно представить какпроцесс постепенного сжатия мифологических представлений и расширения рациональных и, соответственно, изменения отношения к законам позитивным.

переход от мифологического понимания права к рациональному предстает в древнекитайском политико-правовом учении Моизма . Основатель моизма Мо-Цзы (479–400 гг. до н.э.) дает новую трактовку небесного закона - «воли неба», утверждая, что «небо придерживается всеобщей любви и приносит всем пользу». Такое понимание воли неба позволяет Мо-Цзы приблизиться к новому пониманию государства как продукта общественного договора.

12. Античные первообразы права и их влияние на европейскую юриспруденцию .

Культура Древней Греции – важнейший этап становления юридической науки . связан с переходом от мифологических представлений к философским, от образно-эмоцонального мышления к логико-понятийному анализу изачаточным формам эмпирико-научного познания .

изначально политико-правовая мысль Древней Греции была мифологичной. Первые ростки политико-правовой мысли рождаются в поэмах Гомера и Гесиода . в поэмах Гесиода (VII в. до н.э.)«Теогония» и «Труды и дни» проблемы правового устройства решаются посредством апелляции к мифологическому сюжету: от брака Зевса (олицетворения всего совершенного) и Фемиды (олицетворения вечного естественного порядка) рождаются дочери-богини: Дике (справедливость) и Эвномия (благозаконие). Дике охраняет естественно-божественную справедливость и карает неправду. Эвномия обозначает божественный характер начал законности в общественном устройстве, глубинную внутреннюю связь законности и полисного устройства. Для поэм Гомера характернопревращение мифологических образов в обобщающие понятия , в частности Дике означает у него уже принцип вечной справедливости.

Гераклит (VI –V вв. до н.э.)определяет право как порождение всеобщего логоса – всеуправляющего разума . настаивает, что закон полиса имеет разумную природу, возникает в результате интеллектуального постижения логоса.

Переломный момент в развитии рационалистического понимания права – творчество софистов , выступивших в V в. до н.э. в период расцвета афинской демократии. Софистами – мудрецами называли в Древней Грецииучителей политического красноречия, которые радикальным образом изменили представ-ления о праве и государстве .

1. софисты выступают с критикой идеи божественного происхождения права.

2 софисты выдвигают идею утилитаризма - обусловленности нравственных, правовых норм жизни общества человеческой пользой.

3. идея утилитаризма у софистов неразрывно связана с идеей релятивизма - относительности существующих нравственных и правовых норм, их изменчивости, текучести.

4. в толковании правовых норм софисты приближаются к антропоцентрическому пониманию права и государства, согласно кото-рому основным источником права и государства является человек.

Рационализация политико-правовых представлений в творчестве софистов связана, в первую очередь, с передачей права установления норм социальной жизни человеку . Определение человека как меры всех вещей (Протагор ) открывала возможность рационального – аналитического, а не сакрального – апологетического отношения к существующему праву

вклад софистов в дело формирования юридической науки : они предложили деление права на естественное и позитивное; опираясь на естественно-правовую теорию заложили основания современной теории прав человека; с позиций естественного права обосновали аксиому правового равенства людей; обосновали факт разнообразия законов. Знание носило фрагментарный и во многом умозрительный характер.

Сократ (469– 399 гг. до н.э.)стоит у истоков традиции рационального понимания права . Идея тождества разумного, справедливого и законного. Утверждая, что править должны знающие, формулирует принцип компетентного правления.

Создателем целостной концептуальной системы знаний относительно государства и права является Платон (427–347 гг. до н.э.). В«Законах» Платон выдвигает ряд важных политико-правовых идей –создает классификацию форм правления государства в зависимости от количества правящих и их отношения к законам,вводит понятия «смешанной конституции» (форма государства) и «пропорционального равенства ». учение Платона является философским.

Аристотеля часто называют основателем политической науки. трактат «Политика ». в своих исследованиях права и государства Аристотель опирается на эмпирическую базу – в основу его исследования был положен сравнительный анализ действующих конституций. Аристотель преодолевает присущий Платону идеализм и дуализм в понимании государства и права. Государство - продукт естественного развития; отвечает самой природе человека, который есть существо социальное и политическое. Аристотель вплотную подходит к созданию науки о праве. создает понятия уравнивающей и распределяющей справедливости; осуществляет классификацию форм правления исходя из критерия количества правящих и служения интересам общего блага;разрабатывает проект идеальной формы правления – политии.

Научная рациональность и ее исторические типы

Вопросы

1. Понятия научной рациональности и ее идеал.

2. Классический тип научной рациональности.

3. Неклассический тип научной рациональности.

4. Постнеклассический тип научной рациональности и современная наука.

Лекция

1. Рациональность (лат. ratio – разум, т.е. разумность, рассудительность) в самом общем плане – это характеристика объективной и субъективной действительности с позиции разума, интеллекта. В познавательном или гносеологическом плане – это характеристика познания и знания с точки зрения его соответствия общим принципам мышления, разума. В плане практическом – это целенаправленные, «программные» действия человека, совпадающие с принципами (нормами, стандартами) разума, а также с утвердившимися в обществе общезначимыми нормами и ценностями.

Главным критерием рациональности является достижение цели: если цель достигнута, значит, эта деятельность – рациональна.

Рациональность также понимается как присущая человеку-субъекту способность организации деятельности. Так, по Максу Веберу, рациональность – это точный расчет адекватных средств для данной цели, по Людвигу Витгенштейну – наилучшая адаптированность к обстоятельствам, по Стивену Тулмину – логическая обоснованность правил деятельности.

Научная рациональность – это совокупность правил, образцов, норм научно-познавательной деятельности, обеспечивающих научную адекватность и истинность результата познания. Согласно ей, в научном знании не просто что-то сообщается, а приводятся необходимые – рациональные основания, по которым положение можно считать истинным.

Основные требования научной рациональности – это: 1) ориентация на объективность, устранение из содержания знаний, насколько это возможно, субъективного, – эмоционального (например), моментов; 2) системность, придающая знанию выводной характер; 3) универсальность и независимость формулируемых наукой положений от конкретных обстоятельств; 4) доказательность, обоснованность любых выдвигаемых положений; 5) языковая определенность, четкость и однозначность терминологии; 6) методологическая определенность – использование тех методов, приборов и других средств познания, которые считаются адекватными данной научной дисциплине; 7) организованный критицизм как стремление к проверке и установлению границ истинности любых выдвигаемых положений.

Конкретизация этих требований научной рациональности зависит от особенностей научных дисциплин. В связи с этим принято различать: а) математический идеал научной рациональности с ориентацией на совершенство вывода из исходных постулатов; б) естественнонаучный идеал научной рациональности с акцентом на экспериментальной проверке выдвигаемых положений; в) социально-гуманитарный идеал научной рациональности , допускающий возможность соотнесения результатов познания с фундаментальными, общезначимыми для общества ценностями.

Рациональность ответственна за специальные процедуры трансформации реальных объектов в идеальные, существующие только в мышлении. Это способность мышления работать с идеальными объектами, способность слова отражать мир понятийно. Научной рациональности нужны знания, пригодные для практического использования, следовательно, она признает те идеальные объекты и процедуры, которые непосредственно или опосредованно, актуально или потенциально сопряжены с практической значимостью для человеческой жизнедеятельности.

С одной стороны, научную рациональность связывают с историей развития науки и естествознания, с совершенствованием систем познания и с методологией. В этом отождествлении рациональность словно «покрывается» логико-методологическими стандартами.

С другой стороны, научная рациональность оказывается синонимичной разумности, истинности. И здесь на первый план выдвигаются проблемы выяснения критериев, оснований и обоснований истинного знания, совершенствования языка научного познания.

2. В историческом плане, соответствующем развитию науки, выделяют: 1) классический идеал научной рациональности ,ориентирующий на строго однозначное описание свойств объекта безотносительно к используемым познавательным средствам, характерный для классической науки (XVII-XIX вв.); 2) неклассический идеал ,опирающийся на вероятностное ви дение мира и требующий учета роли прибора в формировании изучаемых свойств объекта (XX век, его первая половина); 3) пост-неклассический (современный) , учитывающий роль ценностей и целей субъекта в организации его взаимодействия с изучаемым объектом/предметом (например, в процессе математического моделирования – компьютерного эксперимента).

Три стадии исторического развития науки как естествознания, каждая из которых начинается с глобальной научной революции, можно охарактеризовать с позиции/точки зрения научной рациональности.

1) Классическая рациональность (соответствующая классической науке в до-дисциплинарном и дисциплинарно организованном состояниях). Концентрирует внимание исключительно на объекте познания. Стремление при теоретическом объяснении и описании объекта исключить все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности, рассматривая это как необходимое условие получения подлинного научного знания. Используется рефлексия – когда наука начинает сама себя анализировать с помощью философии. Для данного типа научной рациональности характерно противопоставление субъекта и объекта познания. Идеал познания предполагает, что можно создать одну мысленную конструкцию изучаемого объекта, которая будет одинаковой, универсальной для всех, например часовой механизм, функционирующий в соответствии с законами механики.

Классическое представление о рациональности связано с идеалом научной объективности знания. В нем провозглашалась необходимость процедуры элиминирования субъективных качеств человека, всего того, что не относится к объекту, того, что считалось помехой научному познанию. Классический идеал чистого разума не желал иметь ничего общего с реальным человеком-субъектом, носителем разума. В модели классической рациональности место реального человека, мыслящего, чувствующего, занимал абстрактный субъект познания, носитель «чистого разума» (И.Кант).

Классический тип научно рациональности был связан с научной революцией XVII века, ознаменовавшей становление классического естествознания. И.Кеплер, Г.Галилей и И.Ньютон сформулировали законы механики (закон всемирного тяготения, закон орбитального движения планет и закон свободного падения всех земных тел, которые составили единую механику для всех небесных и земных тел), и перешли к экспериментальному изучению природы, заложили основы классического естествознания и, соответственно – классической рациональности. Законы механики базировались на отвлечении от качественных изменений тел и концентрировались на описании их движения, что позволяло свести изучение механических процессов к их точному математическому описанию.

Идеалом познавательной деятельности в классической рациональности считалось построение абсолютной, истинной картины природы. Имела место ориентация на поиск очевидных, наглядных, «вытекающих из опыта» онтологических принципов, на основании которых можно строить теории, объясняющие и предсказывающие факты. Доминировало механистическое понимание природы. Объяснение, по существу, было поиском механических причин и субстанций (носителей сил, которые определяют наблюдаемые явления/факты), редуцирующим знание к фундаментальным представлениям, принципам и законам механики (так называемой «ньютоновской механики»).

В соответствии с этими принципами и установками строилась механистическая картина природы, которая одновременно являлась общенаучной картиной мира. Для нее характерно представление о Вселенной как механизме (механицизм), и вытекающий из этого жесткий детерминизм (в мире заданными являются как начальное состояние, так и все происходящие в нем процессы). Допущение, что свойства целого полностью определяются состоянием и свойствами составляющих его частей, что вещь это относительно устойчивое целое, а процесс есть перемещение тел в пространстве с течением времени. Идея симметрии процессов во времени и субстанциональное понимание пространства и времени. Сочетание методов количественного описания, логических методов (анализ, синтез, сравнение), экспериментальных методов и использование математических абстракций.

2) Неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке). Учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций познавательной деятельности субъекта; выявление этих связей считается необходимым условием научного описания и объяснения мира. Связи между внутринаучными и общезначимыми ценностями и целями не служат предметом научного осмысления, хотя опосредованно определяют характер знаний и то, что именно и каким способом следует выделять и осмысливать в мире. Этот тип научной рациональности возникает в первой половине XX века (после Эйнштейновской научной революции). Здесь происходит объединение средств и объекта познания. Невозможно отделить познавательные средства от самого объекта познания. Так, для познания объекта квантовой механики, согласно корпускулярной теории волнового дуализма, нужно рассмотреть этот объект как волну и как частицу. Познание микрообъектов требует их взаимодействия с научными приборами (макрообъектами), при котором происходит кардинальное изменение свойств объектов: на одном виде приборов они будут одними, а на другом – другими.

Идеал объекта познания в классическом типе рациональности в принципе практически не осуществим. Поэтому познание (неклассическая рациональность) стало: релятивистским (относительным), вероятностным.

В неклассической рациональности происходит отказ от прямолинейного онтологизма. На место идеалу единственно истинной теории, как бы «фотографирующей» исследуемые объекты, приходят идеалы плюрализма, допускающего истинность нескольких отличающихся друг от друга конкретных теоретических описаний одной и той же реальности, и дополнительности. Принимаются такие типы объяснения и описания, которые содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Пример такого подхода – идеалы и нормы объяснения и описания знаний, утвердившиеся в квантово-релятивистской физике; в квантово-релятивистской физике в качестве необходимого условия объективности и описания выдвигается требование четкой фиксации особенностей наблюдения, которые взаимодействуют с объектом.

Важным условием в деле достижения истины согласно неклассической рациональности становится не исключение всех действий, сопутствующих исследованию, а уточнение их роли и влияния, учет соотношения природы объекта со средствами и методами его исследования. Данный тип рациональности учитывает динамическое отношение человека к реальности, в котором большое значение приобретает его активность. Субъект пребывает в проблемных ситуациях и подвержен необходимости самоопределения и саморазвития при взаимодействии с внешним миром. И если в классической рациональности речь идет о предметности бытия, то в неклассической – о процессе становления и развития, это – процессуальная картина мира.

По новому интерпретируется принцип причинности, в него включаются понятия «случайность» и «вероятностная причинность». Новым содержанием наполняются понятия «вещь», «процесс», так как изучаемый объект уже не определяется как относительно устойчивая, тождественная себе самой вещь, а представляется процессом, характеризующимся устойчивыми состояниями и изменчивыми характеристиками. Утверждается релятивистское понимание пространства и времени. Происходит интеграция картин реальности и развитие общенаучной картины мира на базе распространившегося представления о природе как сложной, многомерной, динамической системе.

Неклассическая рациональность связана со следующими открытиями в естествознании: в физике – открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории, в космологии – концепция нестационарной Вселенной, в химии – квантовой химии, в биологии – становление генетики. Все эти открытия составили основу новой глобальной научной революции, которая привела к переходу на следующий уровень и исторический этап развития науки (неклассическое естествознание) и изменению стиля мышления ученых в первой четверти ХХ века.

3) Постнеклассическая научная рациональность (соответствующая постнеклассической, современной науке) возникает в последней четверти XX века. В это время произошли радикальные изменения в основаниях науки, которые характеризуются как новая глобальная научная революция, в ходе которой формируется постнеклассическая наука. Изменение характера научной деятельности, связанное с революцией в средствах хранения и получения знания (компьютеризацией науки) приводит к распространению междисциплинарных исследований и проблемно-ориентированных форм исследования. Реализация комплексных исследовательских программ приводит к сращиванию в единую систему деятельности теоретических и экспериментальных исследований, прикладных и фундаментальных знаний. Все это приводит к усилению процессов взаимодействия принципов и представлений картин реальности, формирующихся в различных науках.

Постнеклассическая научная рациональность стремится обеспечить исследование сложных, исторически развивающихся систем объектов, характеризующихся открытостью и саморазвитием. Идеи историзма и эволюционизма становятся основой синтеза картин реальности. Так, в естествознании первыми фундаментальными науками, начавшими учитывать особенности исторически развивающихся систем, стали биология (биосфера), астрономия (Метагалактика) и науки о Земле (Земля как сложная система взаимодействующих геологических, биологических техногенных процессов).

Ориентация науки на исследование сложных, исторически развивающихся систем привело к изменению норм и идеалов научно-исследовательской деятельности. Историчность системного комплексного объекта и вариабельность его функционирования предполагает применение особых способов описания и предсказания его состояний – построение сценариев возможных линий развития системы в точках бифуркации.

Представление о теории как аксиоматически-дедуктивной системе замещается теоретическим описанием, основанным на применении метода аппроксимации, теоретической схемы, использующей компьютерные программы. В естествознании (биологии, геологии, астрофизике) нашел применение метод исторической реконструкции. Изменилось представление о стратегии эмпирического исследования. Требование воспроизводимости эксперимента применительно к развивающимся системам получает теперь особый смысл. Если эти системы типологизируются (т.е. если можно экспериментировать над многими образцами, каждый из которых может быть выделен в качестве одного и того же начального состояния), то эксперимент даст один и тот же результат с учетом вероятностных линий эволюции системы. Кроме того, существуют уникальные исторически развивающиеся системы. При эксперименте, основанном на энергетическом и силовом взаимодействии с такой системой, невозможно воспроизвести ее в одном и том же начальном состоянии. И сам факт первичного «приготовления» этого состояния меняет систему, направляя ее в новое русло развития, а необратимость процессов развития не позволяет воссоздать начальное состояние. Поэтому для этих систем требуется особая стратегия экспериментального исследования. Их эмпирический анализ осуществляется методом вычислительного эксперимента на ЭВМ, что позволяет выявить разнообразие возможных структур, которые способна породить система.

Соответственно, возникает новое понимание категорий пространства и времени (учитывается историческое время системы, иерархия пространственно-временных форм), категорий возможности и действительности (идея множества потенциально возможных линий развития в точках бифуркации), категории детерминации (предшествующая история определяет избирательное реагирование системы на внешнее воздействие). В связи с появлением «человекоразмерных» объектов (природных комплексов, в которые в качестве компонента включен сам человек, – медико-биологические объекты, объекты экологии, объекты биотехнологий и др.), их объяснение и описание предполагает введение ценностных факторов в состав объясняющих положений. В ходе научно-исследовательской деятельности с человекоразмерными объектами исследователю приходится решать проблемы этического характера, определяя границы возможного и допустимого вмешательства в объект. Намечается процесс соотнесения внутренней этики науки, стимулирующей поиск истины и ориентацию на приращение нового знания, с общегуманистическими ценностями, нормами и принципами.

В постнеклассической рациональности расширяется поле осмысления деятельности, учитывается соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми ее структурами. Данныйтип научной рациональности – это неразрывное соединение трех компонентов: объектов, средств, субъектов познания. Наука переходит к человекомерным объектам, т.е. объектом познания становится сам человек. «Чистота» объекта познания невозможна в принципе, поскольку человек сам – заинтересованная сторона.

Рефлексия научного познания, актуализируемая постнеклассической рациональностью – это осознание неотъемлемости процесса познания от жизнедеятельности человека, влияния на познание как внутри-научных целей и ценностей, так и социокультурных ценностей вообще (влияние ценностей на характер познания). Проблема ценностного выбора действия средств на фундаментальные или прикладные научные исследования. Актуализируются также этические соображения в процессе организации научного познания (например, морально-этическая сторона вопроса о клонировании человека). Еще одна важнейшая сторона постнеклассического типа рациональности: исследование сложных саморазвивающихся систем на основе синергетики.

Постнеклассическая рациональность расширяет также поле рефлексии над деятельностью. Она показывает, что понятие рациональности включает не только логико-методологические стандарты, но и анализ целерациональных действий человека как таковых. Этот тип рациональности характеризуется соотнесенностью знания не только с активностью субъекта и со средствами познания, но и с ценностно-целевыми структурами его деятельности. Человек вводится в картину мира не просто как активный ее участник, а как системообразующий фактор. Здесь человек-субъект выступает одновременно и как наблюдатель, и как активатор. Мышление человека с его целями и ценностными ориентациями несет в себе характеристики, которые сливаются с предметным содержанием объекта познания. В постнеклассической рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем типа «искусственный интеллект», «виртуальная реальность», которые сами являются порождениями НТП/НТР.

Все эти связанные с глобальными научными революциями типы научной рациональности взаимно «перекрываются», причем появление каждого нового типа рациональности не отрицает предшествующего, а только ограничивает сферу его действия, обусловливая его применимость только к определенным типам научно-исследовательских проблем и задач.

Каждый новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов познания (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). Возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не приводит к упразднению представлений и методологических установок предшествующего этапа.

Между типами рациональности существует преемственность, они не отрицают, а взаимно дополняют друг друга. Так, неклассическая наука не упразднила классическую рациональность, а только ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении некоторых задач небесной механики не привлекают нормы квантово-релятивистского описания действительности). Точно так же становление постнеклассической науки не стало причиной упразднения всех представлений и познавательных установок классического и неклассического типов рациональности. Развитие науки в предельных основаниях – это исторически-преемственный процесс.

Литература

1. Баранец Н.Г. Философия науки (учебник для аспирантов) / Н.Г. Баранец. – Ульяновск: Издатель Качалин Александр Васильевич, 2013. – С. 139-144.

2. Введение в историю и философию науки: Учебное пособие для вузов / С.А. Лебедев, В.В. Ильин, Ф.В. Лазарев, А.В. Лесков; под общ. ред. проф. С.А. Лебедева. – М.: Академический проект, 2007. – С. 78-132.

3. Голубинцев В.О. Философия для технических вузов. Учебник / В.О.Голубинцев, А.А.Данцев, В.С.Любченко. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. – С. 285-335.

4. Некрасов С.И. Философия науки и техники: тематический словарь справочник. Учебное пособие / Некрасов С.И., Некрасова Н.А. – Орел: ОГУ, 2010. – С. 63-87, 108-115, 156, 193.

5. Философия: Учебник для вузов; отв. ред. проф. В.П. Кохановский. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. – С. 523-529.

6. Философия (полный курс): Учебник для студентов вузов / Под ред. проф. А.Н.Ерыгина. – М.: ИКЦ «Март», Ростов н/Д: Издательский центр «Март», 2004. – 704 с. – С.218-221.

Дополнительная литература

1. Бессонов Б.Н. История и философия науки: учебное пособие / Бессонов Б.Н. – М.: Юрайт, 2010. – С. 275-276.

2. Філософія: Навчальний посібник / Л.В.Губерський, І.Ф.Надольний, В.П.Андрущенко та інш.; За ред. І.Ф. Надольного. – К.: Вікар, 2005. – С. 464-466.

Классическая, когерентная и прагматическая концепция истины.

Классическая концепция истины . Истина – адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее познаваемый предмет так, как он существует вне и независимо от сознания. «Адекватность» (или «верность» отражения) означает, что сам результат познания есть отображение, причинно-обусловленное отображаемым. Иными словами, под истиной здесь понимается соответствие человеческих знаний реальному положению дел, объективной реальности.

Классической данная концепция называется потому, что оказывается древнейшей из всех концепций истины: именно с нее и начинается теоретическое исследование истины. Первые попытки ее исследования были предприняты Платоном и Аристотелем. Классическое понимание истины разделяли Фома Аквинский, Гольбах, Гегель, Фейербах, Маркс; разделяют его и многие философы 20 века. Этой концепции придерживаются и материалисты, и идеалисты, и теологи.

Когерентная концепция истины была развита неопозитивистами Нейратом и Карнапом . С их точки зрения, истинность основана на согласованности предложений в определенной системе. Любое новое предложение истинно, если оно может быть введено в систему, не нарушая ее внутренней непротиворечивости. Быть истинным – значит быть элементом непротиворечивой системы. При этом система понимается как языковая структура, дедуктивно развитая из совокупности исходных аксиом. Иными словами, теория когеренции утверждает, что истинное знание всегда внутренне непротиворечиво, системно упорядочено и в то же время не противоречит фундаментальному знанию, существующему в науке.

Прагматическая концепция истины . Суть концепции сводится к тому, что знание должно быть оценено как истинное, если оно способно обеспечить получение некоего реального результата. Иными словами, истинность знания определяется его практическими последствиями, пользой (Пирс) . Под практической полезностью прагматизм понимает не подтверждение объективной истины критерием практики, а то, что удовлетворяет субъективно-личные интересы индивида. Джемс писал, что истина есть то, «что лучше «работает» на нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо со всей совокупностью нашего опыта».

Фактически мир нашего опыта – это единственно реальный мир подлинных ценностей (того, к чему мы стремимся, чем мы дорожим и что хотели бы сохранить в нашей жизни). Познание – не что иное как действие, направленное достижение ценностей, благ, т.е. истины в понимании прагматистов. Истина – это прагматическое верование (то, во что нам выгоднее верить).

В широком смысле понятие рациональности является, по сути, синонимом «разумного», разумного познания в отличие от мифологичес-кого, художественного и пр. Такой аспект во многом характерен для философии Нового времени, в которой Р. понимается как всеобщее, абстрактное, внекультурное и внеисторическое свойство человека, как универс. показатель его разумности. В узком смысле рациональность понимается как относительно устойчивая совокупность правил, норм, стандартов, эталонов духовной и материальной деятельности , а также ценностей , общепринятых и однозначно понимаемых всеми членами данного сообщества, которые эти стандарты задают.

Понятие рациональности играет большую роль в основных философских школах и течениях 20 в. Наибольший вклад в развитие теории рациональности внес Макс Вебер . Для него рациональность эквивалентна экономической калькуляции, определяющей наиболее выгодную и прибыльную стратегию поведения. Так, идея рациональности находит у Вебера свое специфически «западное выражение» в современном капиталистическом обществе с его рациональной религией (протестантизм), (бюрократия), денежным обращением, обеспечивающими возможность последовательно рационального поведения в хозяйственной сфере, позволяя добиться здесь предельной эконом. эффективности. Эта тенденция, по Веберу, проникает во все сферы межличностных взаимоотношений и культуры.

Вебер выделяет три типа рациональности : 1) западный тип, содержательную предпосылку которого образовывала иудаистски–христиан-ская форма религиозности; 2) китайский (даосистски–конфуцианский) тип и 3) индуистски–буддистский тип рациональности.

Различие этих типов рациональности обусловливается различием способов отношения к миру, задаваемых соответствующими религиозными «картинами мира». Даосистски–конфуцианская «картина мира» задает приспособленческий тип отношения к миру; индуистски–буддистская – ориентирует человека на бегство от мира, иудаистски-христианская – на овладение миром. Т. обр., религиозные «картины мира» определяют своеобразие соот. типов рациональности не по форме, а по содержательной направленности утверждаемых ими осново-полагающих мотивов и способов человеческих действий.

Рациональность, нормативность – одна из основных характеристик европейской цивилизации . Западный тип характеризуется рациональной религией (протестантизм), рациональным правом, управлением (бюрократия), денежным обращением, обеспечивающими возможность последовательно рационального хозяйствования, позволяя добиться здесь предельной экономической эффективности.

По Веберу, западный тип рациональности парадоксален . Парадокс заключается в том, что по мере углубления процесса рационализации, начинающегося с рационализации религиозной «картины мира», происходит лишение мира покрова тайны. Соответственно происходит разрушение религиозной «картины мира», этой фундаментальной предпосылки «западного типа рациональности», что угрожает существованию его самого. Отсюда возрастание роли науки как новой содержательной предпосылки, задающей направление рационализации в радикально «расколдованном» мире.

54. Уровни научного познания: эмпирический и теоретический.

Можно выделить несколько структурных критериев, лежащих в основе этих уровней научного познания.

По предмету исследования: эмпирическое познание непосредственно направлено на конкретный объект; теоретическое же познание связано с совершенствованием и развитием понятийного аппарата науки и направлено на всестороннее познание объективной реальности посредством этого аппарата в ее существенных связях и закономерностях. По содержанию: эмпирическое познание отражает внешние связи, являющиеся свойствами предметов; теоретическое познание проникает в сферу внутренних, существенных их связей и закономерностей.

По применяемому инструментарию: эмпирическое познание использует методы наблюдения, описания, эксперимента, а теоретическое – методы абстрагирования, идеализации, моделирования. По форме: эмпирическое познание выражает свои результаты в общих представлениях и отдельных понятиях, а теоретическое познание фиксирует свое содержание в формах теорий, элементы которых связываются логическими доказательствами. По связи с общест. прогрессом: эмпирическое познание обслуживает существующие виды практики, производства; теоретич. знание всегда содержит в себе принципиально новые формы производственной и социально активности.

Но эмпирическое познание обладает существенным антропологическим преимуществом перед теоретическим. Если в теоретическом бытии человек выступает лишь как профессионал познания, лишь как субъект, то в сфере эмпирического человек выступает как целостная личность. В истории философии соотношение эмпирического и теоретического выступает как противоположность эмпиризма и рационализма.

Оба вида исследования органически взаимосвязаны и предполагают друг друга в целостной структуре научного познания. Эмпирическое исследование, выявляя новые данные наблюдения и эксперимента, стимулирует развитие теоретического исследования, ставит перед ним новые задачи. С др. стороны, теоретическое исследование, развивая и конкретизируя содержание науки, открывает новые перспективы объяснения и предвидения фактов, ориентирует и направляет эмпирическое исследование. Наука не может совершенствоваться и развиваться, не обогащаясь новыми эмпирическими данными.

Любое творчество начинается с постановки проблемы, задачи, подлежащей разрешению. Индустриальная цивилизация - цивилизация рациональная, где ключевую роль играет наука, стимулирующая развитие новых идей и новых технологий.

Осознание многообразия форм существования научной рациональности, сопровождавшее философское осмысление научных революций XX в., в современной философии науки основывается на понятиях идеалов и типов рациональности.

Понятие «рациональное» многогранно. Рациональность научная, философская, религиозная - не альтернативы, а скорее грани единого и многоликого человеческого разума. Выявляя специфику этих особенностей рациональности, следует обратить внимание на приоритеты, акценты, ценности, которые определяют тот или иной тип рациональности. В нашей стране проведены серьезные исследования по проблеме исторических типов научной рациональности (М.К. Мамардашвили, В.С. Швырев, Э.Ю. Соловьев, В.А. Лекторский, П.П. Гайденко, А.П. Огурцов, В.С. Степин). Чаще всего выделяют два типа научной рациональности - классическую и неклассическую. Сегодня выделяют и третий ее тип, который Степин определяет как постнеклассическую научную рациональность.

Исследуя типы научной рациональности и давая им определение, акад. Степин обращает внимание на следующие критерии :

О характер идеалов и норм познания в данный период времени, фиксирующих способ познавательного отношения субъекта к миру;

О тип системной организации осваиваемых объектов и малых систем, больших саморазвивающихся систем и саморазвивающихся человекоразмерных систем;

О способ философско-методологической рефлексии, характеризующей тип рациональности.

На наш взгляд, характеристика исторических типов научной рациональности, данная Степиным, наиболее интересна, так как все три типа одновременно, хотя и не в равной степени, присутствуют сегодня в реальной науке.

Классический тип научной рациональности. Рождение феномена научной рациональности связано с коренным реформированием европейской философии в Новое время, выразившимся в ее сци- ентизации и методологизации. Основателем этой реформы принято считать Р. Декарта, побудившего человеческий разум освободиться от оков мистики и откровения, от рассудочной ограниченности схоластики.

Цель основателей рациональности состояла в утверждении науки (прежде всего математики и математизированного естествознания) как безоговорочного единственного лидера.

Наука Нового времени лишила легитимности любые апелляции к теологическим связям при объяснении явлений природы. Декарт и его последователи считали, что Бог является «первой», истинной, но не единственной субстанцией. Благодаря ему приходят к единству две другие субстанции - материальная и мыслящая. В материальной субстанции человек способен разобраться, познавая созданное свыше. Рационализм в широком смысле - это уверенность в способности разума, особенно разума просвещенного, руководимого правильным методом (с позиций эмпиризма рассуждал Ф. Бэкон, а с позиций рационализма - Р. Декарт), разгадать загадки природы, познать окружающий мир и самого человека и непременно с помощью разума постигать Бога. Философы Нового времени с помощью здравого смысла пытались решать практические жизненные задачи и в конечном счете переустроить общество на разумных началах. В отличие от Абсолюта человеческий разум - сомневающийся, ищущий, способный к заблуждениям и иллюзиям.

Классическая парадигма была первоначально связана с поисками «правильной» методологии научного исследования, которая должна привести к построению точной картины природы. Изменчивость и вариантность - признак заблуждения, возникающего в силу субъективных привнесений («идолов» или «призраков», как их называл Бэкон). Субъект познания при таком рассмотрении как бы выносился за скобки. Согласно этому представлению, принципы рационального высказывания должны были быть подчинены критической рефлексии, точному расчету и идеологической непредвзятости. Считалось, что они должны сохранять свое значение в любую эпоху, в любом культурно-историческом регионе.

Бэкон видел цель научного поиска в обогащении человеческой жизни новыми открытиями и благами. «Тот, кто считает, что целью всякой науки является ее практическая полезность, безусловноправ», - пишет он . Знание приобретается человеком не ради самого знания, а с тем чтобы господствовать над природой. Однако знание может стать силой только в том случае, если оно материально воплотится в технические изобретения. Поэтому Бэкон особое значение придавал техническим изобретениям, которые должны быть продуктом научной мысли, а не ремесленного творчества или магии.

Эксперимент предполагает активное вмешательство человека в ход природных процессов путем использования технических средств. Бэкон считал опыт основой естествознания, а естественные науки провозгласил матерью всех наук. Объективность может быть достигнута, если природа будет отражаться на саму себя. Например, температуру воды можно измерить, используя термометр, где вода оказывает воздействие на ртуть. Таким образом, опыт или эксперимент служит той ареной, где природные агенты взаимодействуют друг с другом, а не с человеком. В этой ситуации, считал Бэкон, человек является лишь сторонним наблюдателем.

Эксперимент выступает как посредник между человеком и природой и создает возможность получения объективного знания. Бэкон сформулировал определенные правила своего метода и тем самым дал «органон», или логику опыта. Логические правила представляют собой механизм передачи истинности от опытных данных самого низкого уровня до высших аксиом.

В XVII-XVIII вв. эти идеалы и нормативы исследования справлялись с целым рядом конкретизирующих положений, которые выражали установки механистического понимания природы. В соответствии с этими установками строилась и развивалась механистическая картина природы, которая одновременно выступала и как картина реальности применительно к сфере физического знания, и как общенаучная картина мира. В научно-рациональном познании природы, понимаемой как механизм, нельзя найти ответ на смысложизненные проблемы, хотя надо учитывать, что в реальной истории науки формирование механистической картины мира в значительной мере сопрягалось с определенными ценностными установками. Так, защитники механицизма (Декарт, Гассенди, Бойль, Ньютон) доказывали его преимущества, выдвигая аргументы ценностного порядка.

В XIX в., преимущественно в его последней четверти, произошел парадигмальный сдвиг, выразившийся в том, что вместо редукции к механистической картине мира стали использовать редукцию ко всему массиву физического знания (прежде всего благодаря такой редукции физику называли лидером естествознания). Возникла новая парадигмальная наука - классическая физика, явными примерами которой стали электромагнитная теория Максвелла, уравнение теплопроводности Фурье, статистическая физика и т.д. В то же время в новых направлениях науки, таких, как химия, биология, формируются специфические картины реальности, не- редуцируемые к механистической картине. Меняется и обогащается смысловое содержание таких категорий, как «вещь», «состояние», «процесс», «целое», «причинность», «пространство», «время», относящихся к процессу развития. Механистическая картина мира утрачивает статус общенаучной.

В конце XIX в. начинается глобальная научная революция, связанная со становлением неклассического естествознания.

Изменение исходных требований к конечной интерпретации научной теории и понимание того, какой именно должна и может быть теория, претендующая на описание явления, - все эти постепенные изменения привели к новому пониманию того, что следует считать образцом научности и рациональности. В рамках классического естествознания возникли элементы нового неклассического мышления.

Неклассический тип научной рациональности. Особенность этапов развития типов научной рациональности состоит в следующем: «между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные “перекрытия”, причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предыдущего, а ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач» .

Неклассическая парадигма исходила из представления, что нет какого-то «абсолютного» научного метода типа декартовского или ньютоновского и что знания об объектах должны учитывать характер методов и средств исследования. Так, В. Гейзенберг подчеркивал, что ответ природы на вопрос исследователя зависит не только от ее устройства, но и от способа постановки вопроса.

В эпоху неклассической науки ведущее значение приобрели проблемы «активности» научных теорий, их включенности в структуру научного метода. Научный метод можно определить как теорию в действии по приобретению новых знаний. Включенность теории в структуру научного метода приводит к тому, что метод становится все более эффективным в изучении разнообразных фрагментов действительности.

Научный метод имеет два начала - экспериментальное (опытное) и теоретическое. Его преобразование связано с развитием новых научных теорий, с судьбами теоретических идей и представлений, с процессами революционных преобразований в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теорий), космологии (концепция нестационарной Вселенной), химии (квантовая химия), биологии (становление генетики), с возникновением кибернетики и теории систем, с которыми менялись научные картины мира.

Для методов неклассической науки характерны прежде всего вероятностные, статистические подходы, которые преобразуют само видение мира, содержат больше внутренних возможностей для репрезентации свойств и закономерностей бытия, нежели теоретические системы, построенные на базе принципиально жесткого детерминизма.

Как отмечает акад. Степин, на этом этапе картины реальности, вырабатываемые в отдельных науках, еще сохраняли свою самостоятельность, но каждая из них участвовала в формировании представлений, которые затем включались в общенаучную картину мира. Последняя в свою очередь не рассматривалась как точный и окончательный портрет истинного знания о мире.

Русский философ Н.А. Бердяев, размышляя о научной рациональности и ее специфике в сравнении с философией, считал, что наука должна освободиться от метафизических предрасположений и что это лучше и для науки, и для философии .

В то же время само научное теоретизирование, во-первых, в своем развитии наталкивалось на трудности каждый раз, когда вставало перед необходимостью переосмыслить собственные основания вне социокультурного контекста. Во-вторых, при разрешении проблем естествознания приходилось использовать категориальный аппарат философии, рассматривать вопросы более широкой проблематики. Прежде всего речь идет о базисных моделях мироздания - исходных представлениях о принципах строения и эволюции мира. Для неклассической науки такими моделями являются вероятностные, статистические модели, которые в конечном счете определяли общее мировосприятие и мировоззрение. Многие работы А. Эйнштейна, В. Гейзенберга, Н. Бора пронизаны философскими размышлениями. Все это создавало условия для научного диалога между философией и наукой, для развития философии естествознания.

В конце 1960-х - начале 1970-х гг. началось переосмысление роли науки в системе культуры, сопровождавшееся ее острой критикой. Так как связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являлись предметом научной рефлексии, целый ряд представителей науки выступил с программой ее радикальной перестройки. Так, в 1973 г. в Париже выходит сборник документов и статей под характерным названием «Самокритика науки», где большое внимание уделялось критике сциентизма, рассматриваемого как идеология, которую выработала наука и которая становилась новой религией XX в. .

М. Хайдеггер еще в 1955 г. в работе «Отрешенность» пишет, что лауреаты Нобелевской премии объявили в своем обращении: «Наука (т.е. современное естествознание) - путь к счастью человека». Размышляя над этим утверждением, немецкий философ задает вопрос: «Возникло ли оно из размышления? Задумалось ли оно над смыслом атомного века?» Хайдеггер с тревогой говорит о новой техногенной цивилизации, когда «с помощью технических средств готовится наступление на жизнь и сущность человека, с которым не сравниться даже взрыву водородной бомбы. Так как, даже если водородная бомба и не взорвется и жизнь на Земле сохранится, все равно зловещее изменение мира неизбежно надвигается вместе с атомным веком» . Дебаты с критиками науки побудили ученых к рефлексии о науке, ее структуре, целях, социальном характере и взаимных связях научного знания с культурой, с ее базисными универсалиями.

В1970 г. выходит в свет второе, дополненное издание книги Т. Куна «Структура научных революций», которая вызвала широкие дискуссии. С этого времени можно говорить об утверждении в историко-научных исследованиях новой микроаналитической стратегии, когда ученый и его деятельность рассматривались в социокультурном контексте.

В связи с этим стоит привести слова А. Эйнштейна, который в 1930-е гг. писал своему другу, нобелевскому лауреату Максу фон Лауэ: «Твое мнение о том, что человек науки в политических, т.е. в человеческих, делах в широком смысле не должен подавать своего голоса, я не разделяю. Ты ведь видишь на основании сложившихся в Германии отношений, куда ведет такое самоограничение. Это означает лишь, что слепые и безответственные уступают руководству (страны) без сопротивления. Не кроется ли за этим недостаток чувства ответственности? Где бы были мы теперь, если бы люди, подобные Джордано Бруно, Спинозе, Вольтеру, Гумбольдту, думали и действовали так же» .

Постнеклассический тип научной рациональности. Современная наука, концентрирующая внимание на таких типах объектов, как сложные саморазвивающиеся системы, в которые включен человек, требует новой методологии, учитывающей аксиологические и социальные факторы. Научная рациональность является одной из доминирующих ценностей культуры, однако тип научной рациональности должен будет меняться. Сегодня научные сообщества пересматривают свое отношение к природе как к бесконечному резервуару, выступающему чем-то внешним для человека. Складывается новое понимание субъекта, согласно которому человек является частью биосферы как целостного организма.

Традиционно наука и техника считались морально нейтральными, а ученый в глазах общества не нес ответственности за результаты применения своих разработок. Вместе с тем их результаты и достижения могут быть использованы как во благо человеку, так и во зло ему.

В настоящее время во многих странах (США, ФРГ и др.) активно обсуждаются этические кодексы ученого, инженера. Жизненно важной стала проблема морального разума. Б. Паскаль назвал разум «логикой сердца». В центре внимания морального разума должно стоять предотвращение ущерба или вредных последствий для жизни на Земле. В свое время Эйнштейн отмечал, что проблема нашего времени - не атомная бомба, проблема нашего времени - человеческое сердце.

В связи с этим трансформируется идея «ценностно-нейтрального исследования». Объективно истинное объяснение и понимание применительно к «человекомерным» объектам (медико-биологическим объектам, объектам экологии, объектам биотехнологии, системам человек-машина) не только допускают, но и предполагают включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений.

Если классическая наука была ориентирована на постижение все более сужающегося изолированного фрагмента действительности, выступающего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику науки современной эпохи определяют комплексные исследовательские программы, в которых принимают участие специалисты различных областей знания.

Объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные исследования, характеризующиеся открытостью и саморазвитием. Такого типа объекты постепенно начинают определять и характер предметных областей основных фундаментальных наук, детерминируя облик современной постнеклассической науки.

Ориентация современной науки на исследование сложных исторически развивающихся систем существенно перестраивает идеалы и нормы исследовательской деятельности.

В недрах науки формируются новые стратегии исследования, в частности синергетическая. Историчность системного комплексного объекта и вариантность его поведения предполагают широкое применение особых способов описания и предсказания его состояний - построение сценариев возможных линий развития системы в точках бифуркаций. С идеалом строения теории как аксиоматически дедуктивной системы все больше конкурируют теоретические описания, основанные на использовании метода аппроксимации; теоретические схемы, использующие компьютерные программы, и т.д. Естествознание все шире привлекает принципы исторической реконструкции, которая выступает особым типом теоретического знания, ранее применявшегося преимущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, герменевтике) .

Человечество вступило в непростую эпоху глубоких перемен. Перемен во всем: в стиле жизни и в стиле мышления, в системе воззрений и системе ценностей. Эти изменения не могли не затронуть науку и ту сферу интеллектуальной деятельности, которая занята осмыслением науки, - философию. Многие выдающиеся естествоиспытатели XX в. - А. Эйнштейн, Н. Бор, В. Гейзенберг, М. Борн, И. Пригожин, В.А. Фок, А.А. Любищев, В.А. Энгельгард и др. - неоднократно отмечали важную роль философии науки для прогресса естествознания. Конечно, эта роль не всегда была однозначной. Например, вторжение идеологии в научный рационализм принесло науке немало вреда. Тем не менее развитие философии науки с полной определенностью показало, что ее контакт и диалог с наукой возможны и необходимы.

В ходе диалога возникают острые дискуссии по вопросам, которые до конца не исследованы. Приведем некоторые из них:

• 0 Можно ли утверждать, что наука ответственна за кризис культуры? Или она препятствовала этому кризису?
• 0 Если в постнеклассической науке большую роль играет математический или вычислительный эксперимент, то реализуем ли идеал ценностно нейтрального знания?
• 0 Каковы должны быть взаимоотношения науки и интеллектуальных образований, претендующих на место науки в современной культуре (альтернативного знания, паранауки, теософии и т.д.)?
• 0 Как относится научный рационализм к постмодернистскому представлению о принципиальном плюрализме концепций и мнений?
• 0 Что такое Интернет?
• 0 Можно ли сказать, что возникающий тип научной рациональности не полностью, но в своих существенных чертах, подобен тому, который уже существовал в античности?
• 0 Какие смысложизненные ориентиры должны измениться в самой культуре современной цивилизации, чтобы создать предпосылки для решения глобальных проблем и реализации нового типа цивилизационного развития?

Отвечая на эти вопросы, мы пытаемся понять, как в XXI в. будет изменяться научная рациональность.

И т а к, в постнеклассической науке идеи историзма и эволюции сливаются в общую картину глобального эволюционизма; объектом науки становятся «человекоразмерные системы», а в состав объясняющих положений включаются социальные цели и ценности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

• 1. Бердяев Н.Л. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.
• 2. Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук // Соч. Т. 1.М., 1971.
• 3. ЛенкХ. Размышления о современной технике. М., 1996.
• 4. Огурцов А.П. Социальная история науки: две стратегии исследований // Философия, наука, цивилизация. М., 1999.
• 5. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003.
• 6. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1999.
• 7. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1991.

Три крупных стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать как три исторических типа научной рациональности, сменявшие друг друга в истории техногенной цивилизации. Это - классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях - додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность. Между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные "перекрытия", причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.

Каждый этап характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту деятельность как отношения "субъектсредстваобъект" (включая в понимание субъекта ценностноцелевые структуры деятельности, знания и навыки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в качестве разных типов научной рациональности, характеризуются различной глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.

Классический тип научной рациональности , центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Схематично этот тип научной деятельности может быть представлен следующим образом:

Все типы рациональности мы будем объяснять, опираясь не только на факты и идеи естествознания, но и на философию, ко­торая эти идеи оправдывала, аргументированно обосновывала или, наоборот, критически переосмысливала. Лишь взятые вместе естествознание и философия дают возможность реконструировать тот тип мышления и тот тип рациональности, которые складыва­лись в ходе научных революций.

Первая научная революция произошла в XVII в. Ее результа­том было возникновение классической европейской науки, преж­де всего, механики, а позже физики. В ходе этой революции сфор­мировался особый тип рациональности, получивший название на­учного. Он стал результатом того, что европейская наука отказа­лась от метафизики. И хотя декартовская философия, заложив­шая основы научного метода, не отрицала создания мира Богом, она при этом утверждала, что с той минуты мир стал развиваться имманентно, т. е. по своим внутренним законам. Произошло уд­воение бытия на религиозное и научное. В религиозной сфере люди имели дело с живым Богом, а в науке с мертвым миром. Науч­ный и религиозный подходы к миру обособились, создав соответ­ственно религиозное и научное мировоззрения. Известно, что Ньютону принадлежат знаменитые слова, определившие суть науки: «Физика, бойся метафизики!» Отказ от метафизики позво­лил науке свести Божественный космос к природе, натуре.

Научный тип рациональности, радикально отличаясь от ан­тичного, тем не менее воспроизвел, правда, в измененном виде, два главных основания античной рациональности: во-первых, принцип тождества мышления и бытия, во-вторых, идеальный план работы мысли. Описанный выше античный тип рациональ­ности, базирующийся на признании тождества мышления и бы­тия, окончательно оформился в философии Аристотеля и сохра­нил свои фундаментальные характеристики вплоть до времен Декарта, от которого можно условно вести отчет появления науч­ной рациональности. Тип рациональности, сложившийся в науке, невозможно реконструировать, не учитывая тех изменений, кото­рые произошли в философском понимании тождества мышле­ния и бытия. Рассмотрим эти изменения.

Во-первых, бытие перестало рассматриваться как Абсолют, Бог, Единое. Величественный античный Космос был отождеств­лен с природой, которая рассматривалась как единственная ис­тинная реальность, как вещественный универсум, из которого был элиминирован всякий духовный компонент. Первые естествен­ные науки — механика и физика — изучали этот вещественный универсум как набор статичных объектов, которые не развиваются, не изменяются. Объекты рассматривались преимущественно в качестве механических устройств, малых систем с небольшим количеством элементов, находящихся в поле силовых воздействий и жестких причинно-следственных связей. При этом свойства целого сводились к сумме свойств его частей, а процесс понимал­ся как перемещение тел в пространстве. Время присутствовало в классическом естествознании просто как некий внешний параметр, не влияющий на характер событий и процессов.

Во-вторых, человеческий разум потерял свое космическое из­мерение, стал уподобляться не Божественному разуму, а самому себе и наделялся статусом суверенности. Он сам из себя форми­ровал свои качества, принципы, правила, схемы, императивы, сам обосновывал свои права на познание истины. Убеждение во все­силии и всевластии человеческого разума укрепилось в эпоху Про­свещения, мыслители которой сводили активность познающего субъекта к усилиям по очищению своего разума от всяких напла­стований и «замутнений» и выходу на уровень «чистого» разума, гарантирующего тождество мышления и бытия. Недостаток этой активности расценивался как главное препятствие разума на пути к постижению истины. «Чистый» разум имеет логико-понятий­ную структуру, не замутненную ценностными ориентациями, включающими в себя цель, — то, ради чего что-либо существует или действует.

Сложилась вполне определенное толкование познавательной деятельности, осуществляемой разумом: из процесса познания были элиминированы ценностные ориентации. Философ науки А. Койре отмечал, что из науки изгоняются все рассуждения о ценностях, гармонии, совершенстве, смысле, цели и т. дГНеиз-менное, всеобщее, безразличное ко всему знание стало идеалом научной рациональности. Так, Б. Спиноза утверждал, что истина требует «не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать».

Восторжествовал объективизм, базирующийся на представ­лении о том, что знание о природе не зависит от познавательных процедур, осуществляемых исследователем. Разум человеческий дистанцировался от вещей. Считалось, что он наблюдает, иссле­дует природу вещей как бы со стороны, не будучи детерминиро­ван ничем, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов. Объективность и предметность научного знания достигаются толь­ко тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что связано с субъектом и используемыми им средствами познания. Абстрагируясь от всякой соотнесенности с познающим субъек­том, естествознание претендовало на статус точной науки о при­родных телах. Гуссерль спрашивал: «Что может сказать наука — о нас, людях, как субъектах свободы? Само собой разумеется — ничего». Новое математическое естествознание делало большие успехи, но, как считал Гуссерль, это происходило за счет утраты им связи с гуманистической стороной жизни: все больше и боль­ше естествознание «технизируется». Можно сказать, что новоев­ропейская научная рациональность вытеснила античное понима­ние разума.

К этому следует добавить, что классическая наука выбрала из четырехчленной причинности, предложенной Аристотелем для объяснения явлений (целевая, формальная, материальная, дей­ствующая), только действующие и материальные причины, кото­рые хорошо согласовывались с механистическим толкованием при­роды. Поскольку физика отделилась от метафизики, умозритель­ной философии (ср. ньютоновское: «Физика, бойся метафизики!»), то физика ограничилась исследованием действующих и матери­альных причин, оставив метафизике изучение целевых и формаль­ных причин. Полное, истинное и окончательное объяснение при­родных явлений считалось завершенным, если изучаемые явле­ния сводились к механической системе, из которой устранялась качественная определенность вещей и явлений. Объяснение сво­дилось к поиску механических причин и субстанций, а обоснова­ние — к редукции знания о природе, к принципам механики. Не случайно этот период развития науки получил название механис­тического.

В-третьих, не отказываясь от открытой античной философи­ей способности мышления работать с идеальными объектами, на­ука Нового времени сузила их спектр: к идее идеальности присо­единилась идея артефакта (сделанной вещи), несовместимая с чи­стым созерцанием, открытым античной рациональностью. Науч­ная рациональность признала правомерность только тех идеаль­ных конструктов, которые можно контролируемо воспроизвести, сконструировать бесконечное количество раз в эксперименте. Сво­боде интерпретации мира был положен предел: в научную карти­ну мира впускалось только то, что можно практически объективи­ровать и проконтролировать. Эксперимент по своей сути и есть возможность препарировать мир в идеальном плане с последую­щим контролируемым воспроизводством.

Галилей ввел теоретически спроектированный эксперимент вместо эмпирического фиксирования наблюдаемых явлений при­роды. Мыслительным инструментом теоретических вопросов, уп­равляющих таким экспериментом, стала математика. Идея мате­матизации природы, осуществленная родоначальником науки Г. Галилеем, способствовала тому, что бесконечная природа пре­вратилась в прикладную математику. Научным признавалось то, что могло быть конструировано и выражено на языке математи­ки. При этом первые ученые не занимались обоснованием право­мочности математизации природы, а также выяснением предпо­сылок математической объективации. Если в античности матема­тика имела духовно-мистический смысл в контексте космического Разума, то Галилей начинает использовать ее как просто технику счета. Наука отделилась от философии (такого разделения не было в античности) и превратилась в исследовательскую технику.

В-четвертых, основным содержанием тождества мышления и бытия становится признание возможности отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соот­ветствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым од­нозначность содержания истинного знания. Сконструированные с помощью мышления математические модели, алгоритмы, тео­ретические конструкты рассматривались как полностью адекват­ные действительности.

Научная рациональность претендовала на познание действи­тельности «как она есть сама по себе» без примеси человеческой субъективности. При этом задача приспособить мысли, понятия, представления к содержанию изучаемого явления ставилась в зависимость от адекватного употребления языка. Например, Л. Больцман уже в конце XIX в. писал: «Мы должны сочетать слова так, чтобы они во всех случаях наиболее адекватным обра­зом выражали «данное», чтобы установленные между словами взаимосвязи были по возможности везде адекватны взаимосвя­зям действительного». В классической философии существовало убеждение, что «если слово что-нибудь обозначает, то должна быть какая-то вещь, которая имеется им в виду».

Непосредственную связь мышления и языка отстаивал Ге­гель. Он считал, что логические категории мышления отложились прежде всего в языке, а потому логика и грамматика взаи­мосвязаны: анализируя грамматические формы, можно открыть логические категории. А это значит, что язык обладает способно­стью адекватно выражать свойства, структуры, законы объектив­ной реальности. Все это породило уверенность в возможности построить одну-единственную истинную теорию, доказательные аргументы которой окончательны и бесспорны. Поэтому счита­лось, что одна из конкурирующих теорий или концепций обяза­тельно должна быть истинной, а остальные, несовместимые с нею, ложными. Эта единственно истинная теория применима к описанию других возможных опытов и может прогнозировать протекание этих опытов и их результат. Господствовало убежде­ние, что научная истина не подвержена историческим метамор­фозам.

В-пятых, наука отказалась вводить в процедуры объяснения не только конечную цель в качестве главной в мироздании и в деятельности разума, но и цель вообще. Такая позиция науки была поддержана и оправдана философами того времени. Так, Р. Де­карт философски обосновывал мысль о том, что к физическим и естественным вещам нельзя применять понятие целевой причи­ны, а Спиноза утверждал, что «природа не действует по цели». Мысли Декарта и Спинозы по поводу целевой причины явно про­тиворечили античному пониманию роли и места этой причины как в познании, так и в устррйстве мироздания. Выше уже отме­чалось, что Аристотель учил о превосходстве целевой причины над причиной действующей, утверждая при этом, что основная функция разума состоит в познании цели, т. е. того «ради чего» существуют вещи и мир. Изъятие целевой причины превратило природу в незавершенный ряд явлений и событий, не связанных внутренним смыслом, создающим органическую целостность. А так как наука признавала, хотя и в новой интерпретации, принцип тождества мышления и бытия, то отказ от природной целесооб­разности означал одновременно и сужение структуры разума, из которого было элиминировано понятие цели. Научная рациональ­ность стала объяснять все явления путем установления между ними механической причинно-следственной связи

Отказавшись от понятия цели, науки о природе уже не могли признать аристотелевское представление о космосе, как конечной органической целостности. Без понятия «цель» космос превращается в однородное бесконечное пространство. Формируется новое представление о Вселенной, в котором место привилегированно­го, «первого» кругового движения занимает движение прямоли­нейное, подчиненное закону инерции. Тело, двигающееся по инер­ции, предоставлено самому себе, в его движении нет цели, т.е. нет стремления к осуществлению того, что ему предназначено по природе. В ситуации отказа от целевой причины, полное истин­ное и окончательное объяснение природных явлений считалось завершенным, если изучаемые явления сводились к механичес­кой системе, из которой устранялись качественные определения вещей и явлений. Научное объяснение сводилось к поиску меха­нических причин и следствий, а обоснование — к редукции зна­ний о природе к принципам механики.

Таким образом, итогом первой научной революции было фор­мирование особого типа рациональности. Наука изменила содер­жание понятий «разум», «рациональность», открытых в античнос­ти. Механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии. Принципы и идеи этой картины мира выпол­няли основную объяснительную функцию. Например, во второй половине ХУП в. Р. Бойль внедрил принципы и образцы объяс­нения, сложившиеся в механике, к химии, предложив объяснять все химические явления на основе представлений о движении кор­пускул. Механическая картина мира оказывала сильное влияние также и на исследовательские стратегии в биологии. В частности, Ламарк выдвинул идею биологической эволюции, опираясь на представление о «флюидах» (электрических, тепловых), существо­вавшее в механической картине мира. Именно в это время стали формироваться идеалы и нормы научной рациональности. Но окон­чательное свое завершение они получили в XIX в., который мно­гие исследователи называют веком науки. Под воздействием идей Просвещения понятие «рациональное» практически было отожде­ствлено с понятием «научное». П:этому все виды знания, отлича­ющиеся от научных, квалифицировались как иррациональные и отбрасывались.

Начало XIX в. было торжеством механического взгляда на мир. «Математические начала натуральной философии» И. Нью­тона определили триумф механики на протяжении последующе­го столетия. К началу XIX в. механика была единственной математизированной областью естествознания, что в немалой сте­пени способствовало абсолютизации ее методов и принципов по­знания, а также соответствующего ей типа рациональности.

Вторая научная революция и изменения в типе рациональности

Вторая научная революция произошла в конце ХУШ—первой половине XIX в. Несмотря на то, что к началу XX в. идеал клас­сического естествознания не претерпел значительных изменений, все же есть все основания говорить о второй научной революции, Произошел переход от классической науки, ориентированной в основном на изучение механических и физических явлений, к дис­циплинарно организованной науке. Появление таких наук, как биология, химия, геология и др., способствовало тому, что меха­ническая картина мира перестает быть общезначимой и общеми­ровоззренческой. Специфика объектов, изучаемых в биологии, гео­логии, требовала иных, по сравнению с классическим естество­знанием, принципов и методов исследования. Биология и геоло­гия вносят в картину мира идею развития, которой не было в ме­ханистической картине мире, а потому нужны были новые идеалы объяснения, учитывающие идею развития. Отношение к механи­стической картине мира как единственно возможной и истинной было поколеблено.

Специфика объектов изучения биологии и геологии привела к постепенному отказу от требований эксплицировать любые есте­ственнонаучные теории в механистических терминах. И. Кант, ха­рактеризуя специфику живого объекта, писал: «Ничего в нем не бывает напрасно, бесцельно и ничего нельзя приписать слепому механизму природы». Так, главная проблема биологии «что такое жизнь?» с неизбежностью включает в себя понятие цели. Наука о жизни легализовала телеологию Аристотеля, вводя в свои рас­суждения и аргументации понятие цели. Идеалы и нормы клас­сической рациональности не выполнялись для наук о живом, так как изучение жизни включает эмоционально и ценностно окра­шенное отношение к жизни самого исследователя. «Личностные параметры биологического знания с особой наглядностью выра­жены в используемых метафорах, в эстетическом переживании природы как целостности, в этически религиозных переживаниях уникальности жизни».

Появление наук о живом подрывало претензии классической научной рациональности на статус единственной и абсолютной. Происходит дифференциация идеалов и норм научности и рацио­нальности. Так, в биологии и геологии возникают идеалы эволю­ционного объяснения, формируется картина мира, не редуцируе­мая к механической.

Но вторая научная революция была вызвана не только появ­лением дисциплинарных наук и их специфических объектов. В самой физике, которая окончательно сформировалась как класси­ческая только к концу XIX в., стали возникать элементы.нового неклассического типа рациональности. Возникла парадоксальная ситуация. С одной стороны, завершалось становление классичес­кой физики, о чем свидетельствует появление электромагнитной теории Максвелла, статистической физики и т. д. Одновременно шел процесс окончательного оформления классического типа ра­циональности, включающий в себя идеал механической редук­ции, т. е. сведение всех явлений и процессов к механическим вза­имодействиям. В период второй научной революции этот идеал остался неизменным в своей основе.

С другой стороны, налицо было изменение смысла этой ре­дукции: она становится более математизированной и менее на­глядной. Другими словами, тип научного объяснения и обоснова­ния изучаемого объекта через построение наглядной механичес­кой модели стал уступать место другому типу объяснения, выра­женному в требованиях непротиворечивого математического опи­сания объекта, даже в ущерб наглядности. Крен в математиза­цию позволил конструировать на языке математики не только строго детерминистские, но и случайные процессы, которые, со­гласно принципам классического рационализма, могли рассмат­риваться только как иррациональные. В этой связи многие уче­ные-физики начинают осознавать недостаточность классического типа рациональности. Появляются первые намеки на необходи­мость ввести субъективный фактор в содержание научного зна­ния, что неизбежно приводило к ослаблению жесткости принци­па тождества мышления и бытия, характерного для классической науки. Как известно, физика была лидером естествознания, а потому «поворот» ученых-физиков в сторону неклассического мышления, безусловно, можно рассматривать как начало возник­новения парадигмы неклассической науки.

Методологическим изменениям внутри механистической па­радигмы, приведшим впоследствии к смене типа рациональнос­ти, способствовали труды Максвелла и Л. Больцмана. Эти уче­ные, будучи официально сторонниками механического редукцио-низма, тем не менее способствовали его разрушению. Дело в том, что оба проявляли большой интерес к философским и методоло­гическим основаниям науки и сформулировали ряд эпистемоло-гических идей, резко отличающихся от классического типа раци­ональности, подрывающих незыблемость жесткости принципа тождества мышления, и бытия. Каковы эти идеи?

Философ науки Т. Б. Романовская 1 обнаружила, что, во-пер­вых, и Больцман, и Максвелл признавали принципиальную до­пустимость множества возможных теоретических интерпретаций в физике. Примером такой возможности может служить одно­временное существование двух альтернативных теорий света: вол­новой и корпускулярной. Во-вторых, оба выражали сомнение в незыблемости законов мышления, что означало признание их ис­торичности. Если в период первой научной революции господ­ствовало убеждение, что природа расчленена соответственно ка­тегориям нашего мышления, то в период второй научной револю­ции появилась озабоченность проблемой: как избежать того, что­бы образ теории «не начал казаться собственно бытием?» (Больц­ман). Как известно, Аристотель одним из первых онтологизиро-вал логику, т. е. признал, что логические категории и онтологи­ческие категории совпадают, а потому теория есть адекватный образ бытия. Этот принцип, который признавали античность и средне­вековье, перестал казаться таким уж безупречным.

Далее, введя в научную методологию термин «научная мета­фора», Больцман и Максвелл поставили под вопрос признавае­мую классическим научным рационализмом возможность слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изу­чаемой им действительности. Другими словами, внутри самой классической физики уже зрели ростки нового понимания идеалов и норм научности. Но в целом «первая и вторая научные рево­люции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления» 1 .