Мифы и правда о спецназе ГРУ и ВДВ. Интервью
В мире непрерывно развиваются методики и средства оказания доврачебной помощи в боевых условиях. Навыки и оснащение даже среднестатистического пехотинца Армии США, его британских и французских коллег позволяют стабилизировать и подготовить к эвакуации бойцов не только с пулевыми ранениями, но и с достаточно серьезными минно-взрывными травмами, с большой кровопотерей. В России такими навыками и оснащением владеют лишь единицы спецназовцев.
В современной военно-полевой медицине есть понятие, взятое из реаниматологии: «золотой час». Это промежуток времени после получения ранения или травмы, позволяющий наиболее эффективно оказать первую медицинскую помощь и спасти пострадавшего. Но в современном бою быстрая доставка в госпиталь не всегда возможна. Поэтому главная задача – правильными действиями продлить «золотой час» максимально долго, чтобы успеть доставить пострадавшего на хирургический стол до того, как наступят необратимые последствия.
Жизнь бойца – в руках товарища
По официальным данным Пентагона об участии американского контингента ISAF в Афганистане за 2013 год, военнослужащие погибали только при полученных ранениях и травмах, не совместимых с жизнью. В остальных случаях своевременно оказанная доврачебная помощь и последующая эвакуация позволили избежать летальных исходов.
“ Мы обратились с просьбой выделить время для занятий в моргах по установке специальных иголок при пневмотораксе. Вместо этого приехала целая комиссия. Пришла в ужас от того, что бойцы такое умеют делать ”
«Благодаря тому, что раненым в течение первых трех – пяти минут оказывали помощь, их «золотого часа» вполне хватало для эвакуации в госпиталь и передачи в руки медиков, – рассказал обозревателю газеты «Военно-промышленный курьер» представитель Минобороны, знакомый с проблемой. – Хотя в 1993 году в Сомали, в 2001-м в Афганистане и в 2003-м в Ираке были случаи, когда бойцов не успевали своевременно эвакуировать и они погибали от полученных ран на поле боя. Американцы сделали выводы. И первыми создали систему оказания доврачебной помощи на поле боя, когда даже при ранении в живот, оторванных конечностях, множественных повреждениях с большой кровопотерей «золотой час» продлевался на максимально длительное время, гарантируя, что пострадавших успеют доставить в госпиталь».
Развивались не только методики, но и средства оказания помощи. Появились так называемые жгуты-турникеты, новые гемостатические средства, прошедшие путь от порошка до специальных аппликаторов, пропитанных бинтов и т. д. Активно новшества военной медицины внедряли в своих вооруженных силах не только американские военные, но также англичане, французы, израильтяне.
Все просто – делай раз…
«В рекомендациях по доврачебной помощи вооруженных сил США указаны три фазы оказания помощи. Первая – под огнем. Вторая – тактическая помощь, когда угроза вам и пострадавшему уже устранена. Третья – на стадии эвакуации. В первой фазе, под огнем противника, накладывается только жгут. Во второй жгуты проверяются и переукладываются, задействуются гемостатические средства, ставится тугая давящая повязка, определяется, есть ли пневмоторакс, проверяется проходимость органов дыхания. При ранении в области грудной клетки, для предотвращения развития пневмоторакса, используются специальные пластыри с клапаном или декомпрессионные иглы», – объясняет сотрудник российской организации, проводящей специальные занятия по тактической медицине.
Сейчас в Армии и Корпусе морской пехоты США действует специальная 40-часовая программа подготовки так называемых Combat Life Server (СLS – солдат, «сохраняющих жизнь в бою»). Это военнослужащие без медицинского образования, но обученные оказывать доврачебную помощь в полевых условиях как самостоятельно, так ассистируя штатному санинструктору.
В Армии и КМП США штатный санинструктор есть в каждом взводе, а СLS – по два – четыре человека на каждое отделение. То есть фактически там приходится по одному-два «сохраняющих жизнь» на каждую секцию (американские отделения в отличие от российских делятся еще на две огневые секции).
«Сейчас на YouTube достаточно много реальных видео, как CLS оказывают помощь в бою. Хороший пример – кадры из Афганистана, когда десантники из 101-й воздушно-штурмовой дивизии оказывают помощь подорвавшемуся на мине военно-служащему национальной армии. У пострадавшего почти оторвана нога ниже колена, сильно повреждены обе руки, серьезно пострадало лицо. Без оказания помощи он бы скончался в течение нескольких минут. Но нет никакой паники. CLS и сан-инструктор действуют четко, как учили. Через десять минут состояние афганца стабилизировано, и он готов к эвакуации. И я хочу подчеркнуть – это не спецназовцы, а обычные линейные части», – поясняет сотрудник организации.
В подразделениях специального назначения сто процентов военнослужащих проходят более углубленный курс оказания полевой доврачебной помощи, включающий, в частности, выработку навыка внутрикостного доступа, применяемого в случае, когда из-за значительной потери крови «спадают» периферийные вены и нет возможности поставить капельницу.
Джентльменский набор для спасения жизни
Сейчас уже сложился типовой комплект для оказания первой помощи, состоящий из так называемого жгута-турникета, гемостатического средства в виде порошка или пропитанного порошком бинта, а также так называемых израильских перевязочных пакетов, которые есть у каждого бойца.
Жгуты, сконструированные для максимального удобства наложения одной рукой, впервые появились в 2001 году.
«Я лично знаю несколько вариантов турникетных жгутов разных фирм, но практически они различаются только в каких-то деталях. Правда, «турникетами» невозможно остановить кровь при ранениях паховой области и в области шеи», – поделился опытом офицер одного из подразделений специального назначения из Подмосковья.
По словам сотрудника компании, проводящей занятия по тактической медицине, такая проблема сейчас уже решена, и на снабжение иностранных армий поступают так называемые компрессории. Они останавливают кровотечение в сложных местах за счет нагнетания воздуха в специальные пазухи.
Сейчас в распоряжении российских военных остаются только жгуты Эсмарха и в редком случае («Альфа») жгуты Бубнова.
«Жгуты-турникеты российского производства мы видели в единичных, можно сказать опытных экземплярах. Про какие-то массовые поставки не слышали», – признался офицер одного из спецподразделений Минобороны России.
Но оговорился, что помимо турникетных в свои укладки они обязательно берут и обычные жгуты Эсмарха. «Компрессории» мы еще не видели, а в случае необходимости при ранении в пах, шею и т. д. обычный жгут подойдет очень хорошо», – продолжил собеседник.
Первым гемостатическим порошком, закупаемым для вооруженных сил США после начала войны в Афганистане, был «КвикКлот» (QuikClot). Он сделан на основе цеолитов, неорганических веществ, называемых на сленге «глиной», которые при контакте с кровью образовали сгусток. Первые поколения препарата вызывали также небольшой ожог. Массовое использование «КвикКлота» в первые же годы сократило гибель на поле боя от кровопотери (по официальным данным Пентагона) на 70 процентов.
В то же время у врачей появились претензии к «глине», так как помимо кровотока она зачастую попадала в организм, когда военнослужащие зубами разрывали пакет. Само это неорганическое вещество не разлагается, и есть серьезные вопросы, как его выводить из тела человека.
Чуть позже появились изделия под маркой «Селокс» (Celox), на основе органического соединения хитозана, разлагающегося в организме. Примечательно, что до недавнего времени изделия «Селокс», не допущенные Пентагоном для снабжения своих военных, активно закупались английскими, французскими, австралийскими и другими военными ведомствами. В настоящее время запрет снят и «Селокс» активно теснит на американском рынке «КвикКлот».
«Порошковый гемостатик не всегда удобно применять в поле, он рассыпается при малейшем ветре. Порой не получается засыпать его на всю глубину раны. Часто требуется два, а то и три-четыре пакета», – высказал свое мнение «Военно-промышленному курьеру» медик одного из подразделений специального назначения Минобороны России.
Эти проблемы известны довольно давно, потому помимо порошка сейчас поставляются так называемые аппликаторы и пропитанные гемостатиком бинты для тампонирования раны.
«Аппликатор вводим в рану и, просто давя на поршень, выжимаем препарат в виде геля. С бинтами чуть посложнее – открываем доступ к ране, помещаем в рану бинт и придавливаем его минут на пять», – продолжил собеседник.
Если раньше после применения вызывающего ожог гемостатика у врачей было больше работы при обработке раны, то сейчас при использовании препаратов на основе хитозана в месте ранения образуется гелеобразный сгусток, который легко извлекается врачами.
Стоит отметить, что только в подразделениях Минобороны России и лишь эпизодически используется отечественный препарат «Гемостоп», имеющий довольно противоречивые отзывы.
«С одной стороны, это наша разработка, что само по себе уже хорошо. С другой стороны, «Гемостоп» – это примерно «КвикКлот» первых серий со всеми присущими недостатками. Причем зачастую применение препарата вызывает серьезные ожоги», – дал экспертную оценку представитель Минобороны. Если в общевойсковых частях, подразделениях ВВ и отрядах специального назначения МВД к «Гемостопу» относятся почти как к «космическим технологиям будущего», то у более продвинутых пользователей, в частности в центрах спецназначения Минобороны, «Гемостоп» вызывает только горькую усмешку.
«Мы сами не видели, но у работающего по соседству СОБРа боец получил сильное ранение в руку. Туда, естественно, засыпали «Гемостоп». В результате получился ожог и как результат сепсис. Пришлось ампутировать руку», – пожаловался офицер одного из СОБРов Министерства внутренних дел.
Еще один важный элемент комплекта оказания первой помощи – это так называемые израильские ИПП, которые благодаря специальным пластиковым креплениям позволяют сделать хорошую давящую повязку даже одной рукой. Израильскими бинты названы потому, что их разработал израильский военный медик.
«Они бывают разного размера в зависимости от величины ватно-марлевой подушки. К примеру, номер «9» используется при потере конечности или при ранении в живот», – объяснил медик одного из подразделений Минобороны России.
Первоначально ИПП были разработаны для израильской армии, потом их производство освоила британская фирма, а чуть позже и американские производители.
Пока «наше все» – бинт и зеленка
«Вы шутите? Нам Родина дает только просроченные ИПП и обычный жгут. У нас нет даже наркотических обезболивающих. Занятия по медицинской подготовке проводятся так же, как 20–30 лет назад. Ну один раз показали «Гемостоп». У нас, конечно, есть люди, за свои деньги прошедшие курсы и закупающие медснаряжение, но таких единицы», – рассказал офицер одного из СОБРов МВД.
Точно такая же ситуация и в спецназе внутренних войск. Удивительно, но из-за проблем с лицензированием ни спецназ ВВ, ни спецподразделения Министерства внутренних дел не получают наркосодержащие обезболивающие, такие как промедол.
«Берем кеторол или кетанов, причем иногда за свои деньги в обычных аптеках. Бывает, правда, таблетированные обезболивающие выдают», – продолжил собеседник из СОБРа.
Не стоит забывать, что на спецподразделения МВД и ВВ приходится основная нагрузка по борьбе с терроризмом на Северном Кавказе и бойцы получают там ранения достаточно часто.
Чуть лучше ситуация в частях и подразделениях Минобороны России, но если в бригадах СпН, разбросанных по всей территории страны, про современные средства и методики оказания помощи в лучшем случае читали или смотрели видеоролики, то в центрах специального назначения и некоторых других подразделениях к вопросу медицинской подготовки относятся очень серьезно и зачастую по оснащению и навыкам не уступают своим западным коллегам. Однако стоит отметить, что практически все необходимое закупается за свои деньги. Собственными усилиями организуются и занятия.
«В свое время попросили о помощи легендарную «Альфу», с которой раньше работали. Они не отказали. Приехали к нам на базу и в течение недели проводили занятия. Причем с максимальной отдачей. Были стрельба, взрывы, даже свиней взяли для отработки навыков оказания первой помощи», – рассказал медик одного из подразделений специального назначения.
По словам собеседника, в настоящее время только в ЦСН ФСБ обладают необходимыми навыками и умениями, а также имеют соответствующее снаряжение. Но если в ВС США и других западных стран внедрение новых методик и средств началось в 2001-м и в основном было закончено к 2004–2005 годам, то в России в спецподразделениях все это только появилось в 2008–2009-м.
«Нам сразу альфовцы объяснили – пойдет бой, все знания пропадут, останутся навыки. Поэтому необходима непрерывная тренировка, а вот с этим проблемы. Мы обратились в медицинское управление с просьбой выделить нам время для занятий в моргах по установке специальных игл при пневмотораксе. Вместо этого приехала целая комиссия разбираться, что у нас происходит. Она в ужас пришла, что у нас обычные бойцы такое умеют делать. А когда узнала, что мы сами себе ставим «в полях» системы для введения растворов да еще и иногда в кость, то такой скандал разразился: как мы такое себе позволяем без медицинского образования? Исписали мы кучу бумаг, а толку нет. Вот и пришлось договариваться с моргом в частном порядке», – пожаловался медик спецподразделения Минобороны.
В то же время многие собеседники издания признавались, что в их аптечках зачастую большинство препаратов, ИПП и прочее либо с почти истекшим сроком годности, либо уже окончательно просроченные.
Дело рук самих раненых
«Сейчас в России прошли испытания и получили сертификаты только гемостатические препараты фирмы «Селокс», поэтому они поставляются и их можно легально купить», – рассказали обозревателю газеты «Военно-промышленный курьер» в одной из московских компаний, продающих эти препараты.
Все остальные средства, начиная от ИПП и заканчивая жгутами-турникетами, в основном завозятся так называемыми купцами, частными лицами-перекупщиками.
«За редким исключением «купцы» берут медицинские средства из запасов иностранных армий, уже списанные. К примеру, в Армии США порошок-гемостатик списывается за год до истечения срока хранения и передается на реализацию. Нас, правда, «купцы» сразу предупреждают об этом. Бывает, берем и просроченное. Как пример: израильский пакет стоит 1,5 тысячи рублей, а с истекшим сроком годности нам отдают за пятьсот. В принципе он же в вакуумной упаковке, что с ним будет? Покупаем-то все за свои деньги», – признается офицер одного из спецподразделений Минобороны.
Стоит отметить, что речь идет об элитных частях и подразделениях СпН, а в войсках о современных средствах и методиках оказания помощи даже не слышали.
«Сейчас ГВМУ и Военно-медицинская академия разрабатывают новые методики и даже начинают внедрять. Наши коллеги из МВД и ВВ также активно работают. В общем, стараемся все-таки наверстать отставание, – сказал «Военно-промышленному курьеру» представитель МО.
По мнению западных специалистов, в начале 2000-х годов в военной медицине произошла революция в методиках оказания помощи на поле боя, прошедшая мимо нас. Будем надеяться, что отрыв удастся ликвидировать.
Бойцов спецназа ФСБ на языке войны кличут «тяжелыми». Пожалуй, сейчас уже точно не сказать, кто первый придумал это определение. Но оно прижилось. Даже появилась песня, которая так и называется - «Тяжелые уходят в ночь». Ее написал автор-исполнитель Сергей Шмырин в 2002 году, на Второй чеченской. А сегодня «тяжелые» уходят в ночь под Петербургом, им предстоит выявить в своем кругу самых лучших стрелков спецназа. Это заключительный этап пятого открытого чемпионата ФСБ России среди подразделений специального назначения по практической стрельбе из боевого оружия.
Их - более ста. Многие имеют за плечами боевой опыт и считаются бойцами с уникальной подготовкой. А на вид - самые обычные парни. И роста среднего, и комплекции совсем не богатырской, разговоры о житейском, дружеские подтрунивания… Вот только оружие в этих руках выглядит так, будто оно не кусок инородного металла, а часть человеческого тела. «Тяжелые» творят с оружием чудеса. Но именно такие чудеса помогают спасти жизни заложников или поразить террориста в, казалось бы, немыслимых условиях для стрельбы.
Например, упражнение «Тактическая медицина». Словосочетание, вроде бы, к спецназу никакого отношения не имеющее. А на деле бойцу предстоит имитировать, что он получил пулевое ранение в левую руку - наложить себе жгут, и затем вести огонь на поражение из пистолета здоровой рукой. Или упражнение «Автомобиль». Спецназовец должен показать, что готов уничтожить противника во время погони, стреляя сквозь лобовое стекло…
 |
Практическая стрельба предусматривает ведение огневого контакта из укрытия и в засаде, в городских условиях и при штурме здания. И даже в автобусе, заполненном пассажирами. В этом случае стрелку на три секунды показывают фоторобот террориста, а влетая в салон, он обязан безошибочно ликвидировать угрозу, не зацепив никого из находящихся вокруг людей.
Здесь непросто искать картинку для телевидения. Ведь по условиям чемпионата, большинство упражнений необходимо выполнять только в гражданской одежде, из под которой не должно топорщиться оружие или специальное снаряжение. Более того, оценивается и то, может ли участник двигаться с поднятыми руками так, чтобы потенциальный противник не понял, что перед ним вооруженный боец спецназа. Хотя штурмуют здание «тяжелые» в привычной амуниции и с оружием, с каким ходят на войну.
По словам полковника Крылова, на каждом последующем чемпионате участникам предлагаются все новые упражнения. Как правило, сильнейшими оказываются все те же «Альфа» и «Вымпел». У них амуниция получше, а это много значит при стрельбе в сложных условиях. Но и региональные спецподразделения из года в год показывают хорошие результаты. В нынешнем соревновании не участвует питерский спецназ «Град». Его командир считает, что было бы некорректно состязаться с коллегами, поскольку именно «градовцы» подготавливали все рубежи для боевой стрельбы, и значит знают их, как никто другой.
 |
«Тяжелые» уходят, чтобы возвращаться с победой…
Кирилл Метелев, «Конкретно.ру», фото автора
Во всех спецподразделениях вопросам комплектования уделяется самое пристальное внимание. При этом опыт показывает, что профессионалом является не обязательно тот, кто за свою работу получает ту или иную сумму денег, а тот, кто эту работу выполняет профессионально.
Немного истории
В разведывательные подразделения отбор личного состава был всегда особый. Вот, например, как описывает порядок отбора в охотничьи команды Русской императорской армии в журнале «Военный вестник» № 10 за 1940 год офицер Красной Армии К. Вамор: «Я жил с отцом (начальником охотничьей команды) в лагерях. Рано утром отец разбудил меня, и вскоре мы уже маршировали куда-то к реке. Из разговора отца с фельдфебелем узнаю, что сегодня отбор молодых разведчиков из большого числа солдат, временно прикомандированных к охотничьей команде. Проходит несколько минут, и я вижу, как по дороге бегут наперегонки, приближаясь к нам, много солдат. Оказалось, что это первое испытание на бег. Отдохнули, обмылись в реке – и новое испытание: ползком взобраться на довольно крутую и поросшую кустарником горку. Ползти нужно незаметно: на горе сидят унтеры и старые солдаты и наблюдают. Высматриваю своего любимца Горбенко и ползу вместе с ним. Нам повезло: проползли мимо унтера, а он не видел. Человек пятьдесят получили штрафные очки, так как были замечены или замешкались. Новое испытание: бежать до откоса горки (без винтовки, но в полном снаряжении), оттуда прыгать без остановки в воду и плыть на ту сторону. Река быстрая и глубокая. Один за другим мчатся солдаты к реке. Вот кто-то замешкался, подумал-подумал и прыгнул. Кто-то раза три разбегался, но так и остался на этом берегу. А на тот берег уже выходили мокрые люди, стягивали одежду и раскладывали ее сушиться на солнце.
Оставшиеся разобрали оружие и перешли реку по перекидному мостику. Солнышко припекает хорошо. Испытание продолжается с голыми людьми. Ложится такой голыш на горке, ему приказывают рассматривать впереди лежащую местность и рассказывать, что он видит. Видят, оказывается, разно. Мой любимец Горбенко многое рассмотрел и даже заметил, что в кустике кто-то шевелится. А сосед не видит: я ему потихоньку подсказываю, а он не понимает, где это находится. Испытание продолжалось до тех пор, пока не высохла одежда. Между тем привезли порции хлеба и сала, все поели и пошли куда-то строем. Шли по лесу, по настоящим дебрям. В глубине леса разделились по отделениям. Долго и утомительно кружили, перелезали через деревья, валежник; порой казалось, что возвращаемся назад. Наконец истомленные и искусанные комарами, остановились. Отделенный распустил отделение и сказал: «Ну, теперь каждый пусть выбирается в лагерь как хочет – обедать будете, когда придете».
Специальных требований в период формирования спецназа не было. Да и откуда они могли возникнуть? Конечно, был опыт разведывательных подразделений Великой Отечественной. На него и опирались офицеры-фронтовики. Вот выдержки из сборника «Войсковая разведка» за 1946–1948 годы:
«Разведчику надо быть крайне бдительным и осторожным, уметь предвидеть всякие случайности, до предела натренировать свой слух и зрение, научиться скрытно, бесшумно двигаться на любой местности днем и ночью…»
«Смелость и выдержка, решительность и настойчивость, умение использовать местность и быстрота ориентировки – таковы боевые качества, которые должен воспитать в себе каждый разведчик».
«Каждому разведчику надо быть хорошо развитым физически, выносливым, обладать крепкой мускулатурой, являться мастером рукопашного боя и бега на короткие дистанции, отличным лыжником».
«Разведчик, как никакой другой боец, должен обладать трезвым и расчетливым умом, хорошей смекалкой. Ему надо в любой обстановке найти смелое и правильное решение».
Первые роты формировались главным образом в армиях. Командиры имели преимущество при отборе из любого подразделения. Каждый действовал исходя из своего личного опыта. Каких-то документов, регламентирующих этот процесс не было до конца шестидесятых годов.
Только в 1969 году вышла директива ГШ, которая впервые определяла критерии отбора разведчиков спецназа.
Она предусматривала следующие принципы комплектования частей специального назначения:
1. Отбирать военнообязанных с высокими морально-политическими и деловыми качествами, всесторонне развитых и физически здоровых. Офицеров только I разряда, членов и кандидатов КПСС и членов ВЛКСМ. Сержантов и солдат только I категории в возрасте не старше 35 лет, преимущественно членов и кандидатов КПСС и членов ВЛКСМ.
2. Военнообязанные должны обладать хорошим физическим развитием, твердым решительным характером, быть годными к службе в ВДВ и иметь образование: офицеры – не ниже среднего, сержанты и солдаты – не ниже 8 классов.
Военнообязанные, предназначенные для службы в подразделениях спецрадиосвязи, должны иметь высшее и среднее образование по радиоспециальности или среднее образование и опыт работы по радиоспециальности, кроме того, владеть приемом на слух и передачей на ключе не менее 12–15 групп минуту.
В течение долгого времени эти требования не пересматривались. В значительной степени они в той же редакции отражены в современных документах.
Отбор и комплектование в современных условиях
В настоящее время комплектование воинских частей и соединений специального назначения военнослужащими, проходящими военную службу по призыву и по контракту, осуществляется на основании федеральных законодательных актов.
Наиболее важным руководящим документом является приказ министра обороны РФ № 041, разработанный на основании постановления Правительства РФ от 26 февраля 1999 г. № 222, утвердившего «Положение об отборе граждан, подлежащих призыву на военную службу, а также граждан, поступающих на военную службу по контракту для исполнения специальных обязанностей военной службы» и соответствующую инструкцию. В ней определяются дополнительные требования: «Для разведывательных воинских частей СпН и ОсН отбираются граждане, имеющие среднее (полное) общее или профессиональное образование и, как правило, знающие иностранный язык.
В разведывательные воинские части СпН отбираются граждане, по состоянию здоровья годные для прохождения военной службы в ВДВ, и в первую очередь граждане, прошедшие парашютную подготовку, а также радиоспециалисты и радисты-любители.
В разведывательные воинские части ВМФ отбираются граждане, по состоянию здоровья годные для прохождения военной службы на подводных лодках и прошедшие подготовку в образовательных учреждениях РОСТО по программе подготовки специалистов водолазного дела, а также радиоспециалисты и радисты-любители.
На граждан, отобранных для прохождения службы в разведывательных воинских частях СпН, оформляются документы на допуск по третьей форме.
Граждан, отобранных для прохождения военной службы в разведывательных частях СпН, разрешается изучать представителями разведывательных управлений и воинских частей в период комплектования учебных групп парашютистов и специалистов водолазного дела образовательных учреждений РОСТО».
Ясно видно, что система отбора в спецназ в принципе не изменилась. По сути, пригодность к службе в спецназе определяет только годность по состоянию здоровья для службы в ВДВ и на подводных лодках ВМФ.
Комплектование военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, осуществляется на основании указанных выше нормативно-правовых актов. Касаясь истории вопроса, необходимо отметить, что первый опыт комплектования военнослужащими по контракту был приобретен в 1992–1994 годах. Подбор и комплектование контрактниками осуществлялся на должности военнослужащих, определяющих мобилизационную готовность воинской части (соединения), и в первую очередь водителями, специалистами аккумуляторщиками и т. д. Надо сказать, опыт положительный. С вступлением России в череду внутренних вооруженных конфликтов появился еще один вариант комплектования контрактниками в условиях вооруженных конфликтов.
С 1994 года официально разрешено комплектование военнослужащими, проходящими военную службу по контракту.
Вот пример формирования 2-й роты 173 ооСпН в первую чеченскую кампанию.
Рассказывает командир роты капитан Дмитрий Л.: «При комплектовании мы не набирали людей с гражданки. Источниками пополнения для нас были части, которые уже вели боевые действия. Это и небезызвестная двести пятая бригада, 166-я бригада, 245-й полк и другие. Мы ездили и отбирали себе людей. Многие приходили и просились сами. Так формировался костяк роты. Некоторые погибали. Кто-то уходил сам, не выдержав условий. Тех, кто не удовлетворял нашим требованиям, убирали мы. Так или иначе, 20–30 надежных парней в роте было всегда. Половина из них прошла несколько войн. Был один уйгур. Так он успел в Таджикистане повоевать и за «духов», и за наших. Съездил в Азербайджан, потом уехал в Россию. Оттуда завербовался в армию, попал в 205-ю бригаду, а потом к нам. Снайпер был от Бога. Однажды одиночного «духа» снял на дальности примерно 800 метров. Погиб, правда, глупо. Спецназ ушел работать вперед, а на его место села пехота. Перед собой выставила мины, о чем, как всегда, никого не предупредила. При возвращении он подорвался на их мине.
Примерно половина парней были с высшим образованием. Спросите откуда? Из Сибири – Бердск, Новосибирск. Заводы, работавшие на оборонку, встали. Люди, с образованием, достаточно молодые и здоровые, были вынуждены как-то кормить свои семьи. Более смелые завербовались контрактниками. В пехоте их всячески обманывали, не платили. Поэтому они с радостью уходили к нам.
К сожалению, после войны они в основной массе уволились. У них была цель – заработать денег, пусть рискуя жизнью. Шли повоевать. После войны их семьи остались в Сибири, а наша часть – в Ростовской области. Денег стали платить мало и нерегулярно».
Этот рассказ офицера свидетельствует о потребительском отношении к военнослужащим контрактной службы. Вместо того чтоб использовать сформировавшийся боевой костяк, государство выбросило их на улицу.
В 1999 году началась вторая чеченская, и в контрактниках снова появилась нужда. Тем более было объявлено, что на войну срочников не отправят.
Сначала выходили из положения, втирая очки начальству и заключая контракт со срочниками, прослужившими год. Они это делали охотно, поскольку им было намного выгоднее проходить службу, имея статус контрактника. А после двухлетнего срока они просто разрывали контракт и возвращались домой.
Через несколько лет создалось впечатление, что о комплектовании спецназа военнослужащими контрактной службы задумались всерьез.
С 2005 года 10 обрСпН, 22 обрСпН СКВО, а с 2007 года и 2 обрСпН ЛенВО были включены в Федеральную целевую программу «Переход к комплектованию военнослужащими, проходящими службу по контракту, ряда соединений и воинских частей».
Однако серьезной подготовки контрактников не было. Если подразделение полностью комплектовалось контрактниками, то с ним еще проводили занятия в составе подразделения. Если же контрактники приходили на доукомплектование, то никаких специальных сборов с ними никто не проводил. Разработанная программа для их подготовки была туманной и нужного результата не давала.
По признанию офицеров, в период второй чеченской были три основные категории, которые позволяли комплектовать бригады военнослужащими, проходящими службу по контракту:
Во-первых, местные жители, служившие в части по контракту в «первую Чечню» и имевшие боевой опыт. Как правило, такие люди с трудом устраиваются на гражданке и охотно отправляются повоевать, особенно если учесть, что контрактник на войне получал неплохие деньги.
Во-вторых, бывшие военнослужащие части, недавно уволенные в запас. Многие из них также, не найдя себя на гражданке, приходили и подписывали контракт.
В-третьих, военнослужащие срочной службы, отслужившие год. Однако только процентов 15–20 из них оставались в строю.
При этом военнослужащие, которых набирали военные комиссариаты и направляли в бригады, как правило, быстро отсеивались. Специальной подготовки у них не было, а сами они не могли быстро адаптироваться к условиям службы в спецназе.
Несмотря на это, сложившаяся система позволяла иметь в бригадах сильный костяк контрактников. Так, например, один из отрядов 22 обрСпН был полностью укомплектован контрактниками, которые постоянно просились на войну. Там они зарабатывали нормальные деньги.
Однако после объявления о завершении контртеррористической операции в Чечне платить боевые прекрктили. А вскоре вообще отказались от идеи укомплектовать Российскую армию военнослужащими по контракту. В 2010 году произошло резкое сокращение лимитов военнослужащих контрактной службы с 15000 до 2166 человек. В настоящее время и эти лимиты сокращены. Дошло до абсурда. Должности старшин рот занимают военнослужащие срочной службы, которые служат всего год.
Среди основных проблем, с которыми сталкивается современный спецназ при комплектовании подразделений, необходимо отметить тот факт, что комплектование соединений и частей военнослужащими по призыву со сроком службы 1 год не обеспечивает поддержания постоянной боевой готовности подразделений бригад.
Опыт комплектования бригад контрактниками в период 2005–2010 годов за счет военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, не дал положительных результатов. При этом большинство таких контрактов прерывалось в момент истечения срока службы по призыву.
Отсутствие мотивации к заключению контракта вызвано низким денежным содержанием, недостаточными социальными гарантиями, отсутствием возможности получить бесплатное образование, плохим жилищным обеспечением.
Здесь необходимо добавить отсутствие системы подготовки военнослужащих по контракту, которая должна включать одиночную подготовку по воинской специальности в учебном центре и подготовку в составе разведоргана подразделения. При необходимости вузовскую подготовку.
Кроме того, резкое сокращение лимита контрактников в 2010 году для частей специального назначения не позволяет содержать части в постоянной готовности к решению задач разведывательными органами.
Разрешение этих проблем требует как совершенствования системы комплектования и подготовки, так и повышения престижа службы в соединениях и частях СпН.
К указанным проблемам можно также отнести абсолютное отсутствие ресурсной базы на случай войны. Нет, я не предлагаю возродить систему призыва «приписников» на сборы. Это пустая трата государственных денег.
Вместо этого следует создать части резерва, где проходят службу по контракту ежегодно по 1–1,5 месяца для поддержания своего уровня профессионализма, получая за это соответствующее денежное вознаграждение в случае его подтверждения. Такая практика существует во многих армиях мира.
Практически сразу после завершения Великой Отечественной Войны в СССР появились военные эксперты, настаивающие на создании особого рода войск – специального назначения. Их специализацией должно было стать выполнение самых разнообразных задач – от решения локальных конфликтов до стратегических. Долгое время эта идея отвергалась, так как считалось, что лишь крупные, многомиллионные армии способны решить серьезные проблемы. Однако по мере создания ядерного , одна единица которого вполне могла уничтожить целый город, появлялось все больше сторонников того, что такие отряды должны появиться.
Над придумыванием названий для этих отрядов не стали слишком мучиться. Их назвали просто отрядами специального назначения или отрядами спецназа. Одним из тех, кто особенно яро выступал за создание стал Виктор Харченко. В довоенные годы он был прекрасным спортсменом, разбирался в электротехнике. В годы войны близко познакомился и с минно-взрывным делом. Тогда же ему пришлось возглавить разведывательно-диверсионное отделение в разведывательном управлении на Западном фронте. После войны, в 1948 году, Виктор Харченко окончил Академию генерального штаба. Возглавил Исследовательский институт инженерных войск в 1965 году. Увы, он погиб в 1975 году при испытаниях нового оружия. Однако именно ему удалось создать элитные, по праву считающиеся лучшими в мире (да, прославленный китайский спецназ может далеко не все из того, что умеют эти простые русские парни) войска спецназа. И именно Виктора Харченко принято считать отцом русского спецназа.
В военные годы и позже он углубленно изучал методы работы элитных войск европейских держав – немецкого Бранденбурга, коммандос из Великобритании. Тщательно собирая любую информацию, классифицируя действия, оценивая ценность и незаменимость и примеряя эти действия на послевоенные годы, он решил, что Советскому Союзу необходимы аналогичные войска, только способные выполнять ещё более широкий спектр заданий, которые не сможет выполнять обычная армия. На протяжении нескольких лет он просто не мог пробить путь своим идеям.
Только в 1951 году к его идеям прислушались. В каждой из сорока одной армии была создана специальная разведывательная рота. Однако и это было совсем не то, чего добивался Виктор Харченко. Ведь эти отряды должны были выполнять разведку в тылу противника на расстоянии в 50-70 километров от линии фронта. Харченко же мечтал увидеть отряды, способные совершенно автономно работать на территории противника в тысячах километрах от Родины. В первую очередь, задачей этих отрядов должно было стать уничтожение баллистических ракет и средств транспортировки – например тяжелых бомбардировщиков Б-47, которые стояли на аэродромах Турции, Великобритании, ФРГ, Японии.
Увы, оценить такую дальновидность командование не смогло. Поэтому Харченко решил действовать на свой страх и риск. Он лично собрал группу военных профессионалов, которых начал тренировать, передавая имеющийся опыт и навыки. В результате была создана группа, которая смогла продемонстрировать на испытаниях результаты, заставившие командование посмотреть на идеи военного гения совсем иначе. Таким образом, к 1957 году в составе дивизий стали формировать специальные разведывательно-диверсионные роты. В состав каждой входило три взвода. Кроме того, в округах, имеющих наиболее важное оперативное направление, создавались и батальоны спецназначения – по три роты, которые дополнялись снайперским взводом. В сумме такой батальон включал в себя 360 бойцов. А к 1962 году были созданы восемь бригад спецназа, каждая из которых имела численность в 1800 человек. Как бригады, так и батальоны подчинялись только ГРУ Генштаба. В случае начала ведения боевых действий эти бригады должны были нанести удары по наиболее важным объектам, находящимся за линией фронта, – тоннели, крупные мосты, склады горючего и боеприпасов, узлы связи, а также ядерное оружие. Минимальной удаленностью объектов от линии фронта считалась сотня километров. Максимальная же вообще была неограничена – они могли одинаково эффективно действовать в любой точке света, в любой стране и на любом материке.
И совсем скоро эти мастера войны сумели доказать свою полезность. Как известно, в 1968 году понадобилось ввести войска стран, входящих в Варшавский договор, в Чехословакию. Как показывала практика, такое введение почти всегда сопровождалось немалой кровью. Например, подавление бунта в Венгрии обошлось в двадцать пять тысяч погибших венгров и семь тысяч русских солдат и офицеров. В Чехословакии те же самые действия повелись по иному сценарию.
В 23:00 20 августа 1968 года диспетчеры аэродрома в Праге получили запрос от советского транспортного самолета, сообщившего о неисправностях двигателей. Разумеется, было получено разрешение на посадку. Ещё до того как самолет окончательно остановился, бойцы спецназа покинули самолет, бегом направляясь к контрольной вышке. Чехи настолько растерялись, что спецназовцам не пришлось подавлять никакого сопротивления. После того как аэродром был захвачен, наши войска получили возможность перебросить Витебскую воздушно-десантную дивизию на самолетах «Антонов».
Одновременно с этим на территории столицы Чехословакии активизировались и другие отряды спецназа, заранее прибывшие в страну. За считанные часы им удалось занять телевизионные и радиоцентры, а также редакции крупнейших газет. В четыре часа утра ими было захвачено здание Центрального комитета, где находится кабинет Александра Дубчека. Сопротивления не было и здесь – слишком внезапным оказался удар. На протяжении пяти часов спецназовцы держали оборону, захватив министров Чехословакии, решивших отказаться от обязательств перед СССР. После этого все они были отправлены в Москву. Уже к исходу дня Чехословакия снова оказалась в советском лагере.
То есть для проведения всей операции понадобились не десятки тысяч бойцов и дни ожесточенных боев, а всего несколько десятков профессионалов и меньше суток для разворачивания их деятельности.
Интересно, что сам Отто Скорцени – известнейший немецкий диверсант, проживавший в то время в Испании, оценил проведение этой операции, сумев подобрать лишь одно слово для описания – «Блестяще!»
Позже спецназовцам пришлось поучаствовать ещё в девятнадцати странах по всему миру – Африка, Азия, Южная Америка. И это лишь та информация, которая на сегодняшний день не является засекреченной. В скольких же странах этим парням в краповых беретах довелось вообще побывать и доказать силу русского оружия и духа?
Иногда бойцам приходилось просто работать инструкторами и советниками в лагерях подготовки солдат. Но нередко они брали и оружие, чтобы помериться силой с легендарными американскими коммандос. Это было во Вьетнаме и Анголе.
Нередко бывало и такое, что наши бойцы вступали в противостояние с американской военной элитой, однако те лишь через многие годы узнали, кому же они проиграли в скоротечном бою, обернувшемся десятками погибших и уничтожением передовых образцов техники.
Один из таких случаев имел место в мае 1968 года. Тогда группе спецназа численностью всего лишь в девять человек выпала сложнейшая задача – напасть на великолепно охраняемый американских аэропорт, предназначавшийся для дислокации вертолетов. Он располагался на территории Камбоджи, на расстоянии 30 километров от вьетнамской границы. Именно с этого аэропорта американские войска перебрасывались во Вьетнам для совершения разведывательно-диверсионных операций. Здесь располагалось около десяти тяжелых транспортных вертолетов и два легких. Однако самыми интересными здесь были четыре вертолета, задачей которых было оказание огневой поддержки, – новейшие «Супер Кобра». На сегодняшний день эти вертолеты являются основной ударной силой морской пехоты США. Однако тогда они были объектами интереса всех спецслужб мира. Они были снабжены новейшими навигационными системами, а также управляемыми реактивными снарядами. Понятно, что и советские специалисты не отказались бы получить подобный образец для изучения.
И был отдан соответствующий приказ парням, девизом которых является фраза «Выше нас только звезды». Девять человек пошли в атаку на великолепно укрепленный аэродром.
Вся операция заняла двадцать пять минут. За это время три новейших вертолета «Супер Кобра» были уничтожены. Четвертый – поднят в воздух и угнан на территорию Вьетнама. Во время боя было уничтожено пятнадцать элитных солдат и офицеров, несших охрану стратегических вертолетов. Среди нападающих погибло три человека. Лишь спустя несколько лет американские спецслужбы узнали, что данная операция была полностью проведена русским спецназом.
И до этого, и после было проведено множество операций, которые были ничуть не менее эффективными и эффектными, чем эта. И далеко не обо всех из них знает широкая общественность.
Поэтому эти парни, которых никто не знает в лицо, но о которых знает весь мир, действительно заслужили право считаться легендами.
И тем более обидно осознавать, что сегодня эти воинские подразделения, не имеющие аналогов во всем мире, полностью уничтожаются собственным правительством. Так, в марте 2009 года была расформирована одна из лучших бригад – бердская бригада спецназа ГРУ. Что ж, политикам виднее. Видимо, они считают, что России не нужны профессионалы, готовые и умеющие воевать за честь и свободу своей страны. Что же принесет нам завтра? Посмотрим…
Отсюда: Про юбилей спецназа. Часть втораяБеседа с товарищами прапорщиком и сержантом, служащими в отдельной бригаде спецназа. Часть первая, содержащая фото-видеоматериалы о бригаде — по ссылке .
Какой пистолет предпочитаете на войне?
ПМ — самый надёжный. АПСБ — отличный. Но влагу не любит, несколько суток в лесу — может и отказать. Пистолеты есть и используем ихегулярно. Старшие разведчики и замкомгруппы вооружены ПМ, ПБ, АПС или ПСС. Возможность выбрать — есть. Из иностранного короткоствольного оружия пользовался Береттой 92, но предпочёл бы австрийский Глок-17. Идеален по балансировке, лёгкий, живучий. По тренировочным стрельбам: хотелось бы больше околоспортивных и прикладных упражнений. Про IPS, конечно, знаем. В бригаде есть своя «ячейка».
5.45 или 7.62?
5.45 предпочтительнее. Двойной боекомплект — это 600 патронов 7.62 или 900 патронов 5.45. Выбор очевиден. Ну а при возможности выбирать необходимый тип патронов — бонус и вовсе солидный. А возможность такая сейчас есть.
Каким образом из автомата стреляете: одиночными, «двойками-тройками» или очередями?
В бою чаще всего стреляем одиночными, очереди и «двойки-тройки» обычно в помещении. Так — одиночными.
Приходилось снимать часовых? Чем?
Снять часового — только бесшумное оружие, никаких ножей «рэмбо-стайл» и прочего кинематографа. Это всё ненадёжно. А нам надо, чтобы надёжно.
Готовите ли для себя какие-нибудь питательные спецсмеси?
Да, бывало, особенно раньше. Обычно на базе мёда, орехов, кураги, изюма, сгущёнки. Сейчас есть возможность закупать специальное спортивное питание и адаптировать его под свои нужды. В крайнем случае шоколадный батончик типа «сникерс» годится. Если в засаде сидишь — точишь изюм, курагу и чернослив. Можно орешки ещё. Чисто чтобы не уснуть и глюкозкой подзарядиться.
Берёте ли с собой тушёнку?
Говяжья тушенка у нас не особо популярна. Утром её не поешь, лучше каша, сало. Популярная еда — «бич-пакет» и майонез. Иногда сухпаями питаемся, но они не идеальны. Надо больше кофе, чаю, сахару. Всякая сушёная рыба и карамельки нам ни к чему. В рейде когда, на ночь надо обязательно покушать, чтобы быстро уснуть, иначе бессоница замучает.
У нас нет задачи наесться. Надо немного загрузить желудок и пополнить запасы энергии введением в организм очень калорийной, часто жирной пищей. Очень хорошо, если еда ещё и горячая. По зиме всё же свиная тушёнка выручает, разогреешь — и как суп можно скушать.
Кстати говоря, за время нахождения в одном и том же районе с боевиками, заметили, что бытовые условия у нас примерно одинаковыми становятся: комфорт минимальный, клеёнка, палатка, макароны, майонез.
Что скажете про энергетические напитки?
Без особой надобности, конечно, не злоупотребляем всяким подобным, но иногда надо, как у нас говорят «харкнуть кровью». Но этот напиток надо на себе таскать, так что лучше ходить «насухую» без всяких этих штук новомодных. Они здорово здоровье подрывают всё же.
Используете ли стимуляторы, например, медикаментозные?
Нет. А вот у «духов» разного рода стимуляторов встречается очень много, в том числе и таких, которые надо колоть. Но им уже не понадобится.
Сколько воды обычно берёте на выход? В чём?
Воду носим в «камелбэках» или обычных пластиковых «полторашках», это удобно. Разными «Акватабсами» для обеззараживания воды стараемся не пользоваться, для здоровья не полезно, зубы страдают сильно. Воду берём в количестве четырёх литров, обычно больше. Если хочешь взять больше — бери, но тащить надо на себе. Самый минимум — 2 литра на суточный выход.
Презерватив на ствол надеваете?
Бывает, но тряпки практичнее. Намотал, ничего никуда не попадёт и стрелять можно сразу, не снимая. Ну затлеет, может, малость, это ерунда.
СВД или «Винторез»?
Из пары «Винторез» и СВД для горно-лесистой местности выберу СВД. «Винторез» — чисто вспомогательное оружие. На засадных действиях предпочту автомат АС «Вал» с ночным прицелом.
Как чаще всего апгрейдят автоматы?
Пистолетная рукоятка, передняя рукоятка управления огнём, ДТК, приклад, коллиматор. Остальное — по особому желанию. Фонарь нам нужен редко, в пещерах и зданиях работаем от случая к случаю. Если что — быстро примотаем изолентой любой.
С трофейным оружием близко знакомы?
Из трофейного и просто иностранного оружия видел многое: от гангстерского Томпсона до самых современных образцов. Из любого трофейного оружия огонь вести сможем. Скорее всего разобрать-собрать с закрытыми глазами трофейное оружие не возьмёмся, но это на войне и не требуется. Положительно отмечу пистолет Кольт 1911, М4 и М16.
В командировках приходилось пользоваться американским оружием. Оно отличное, но только то, что сделано фирмой Кольт. С тем барахлом, которое прислали грузинам не сравнить и близко. Два магазина выпустил — винтовка отказывает. Это ж полицейское оружие, для интенсивного огня не предназначенное. Чуть больше настреляешь — металл ведёт, ствол всеми цветами радуги сиять начинает. Барахло, в общем. С «фирменной» же М16 побывал в пустыне: вертолёты, пыль, песок, но всё работало как надо.
Иностранное снайперское оружие отличное: финское, австрийское. Особенно когда винтовки оборудованы комплексом приборов: метеостанцией, баллистическим калькуляторами, дальномерами, прицелами. У нас такое оружие есть.
Из иностранного оружия взял бы в рейд бельгийский пулемёт FN Minimi. Довольно лёгкий, ствол короткий, матерчатый короб на 200 патронов. Если что, можно патроны подавать не из короба, а из магазина.
Что хотелось бы у американцев в плане оружия перенять — так это магазины. Во-первых те, что мы получали, были выполнены из тонкого металла и уже снаряжены патронами. Открыл ящик, достал сколько надо магазинов, отстрелял, выбросил, вставил новый. Расходный материал. С нашими пластиковыми магазинами так поступать нельзя, наши пуще глаза бережём.
Как дела с гранатомётами обстоят? Пользуетесь ли, тренируете ли такое умение?
Из гранатомётов в тренировочных целях стреляем, считаю, недостаточно. Для уверенного овладения гранатомётом надо стрелять раз или два в месяц выстрела по 2-3 хотя бы. Постоянно, тогда навык будет поддерживаться на уровне. Хотелось бы получить больше РШГ-2. Универсальная штука, злая. Что по зданию, что по «зелёнке», что по укрытию.
В «зелёнке» и в лесу очень полезен подствольный гранатомёт. Пожалуй, умелый боец с подствольником будет полезнее пулемётчика. Плюс очень серьёзное психологическое воздействие. Нелишним будет для нас не положенный по штату «барабанный» гранатомёт РГ-6/6Г30 или подобный.
Нужны ли спецназу ножи и штыки?
Ножи, конечно, нужны. На вооружении у нас есть «Клён» и «Эльф», но выбор мастеров всё же — мультитул или «викторинокс» с кучей лезвий. Штык-нож нам совсем без надобности.
Что скажете про иностранных «коллег»? Приходилось сталкиваться?
Приходилось. Сталкивались. «Зелёные береты», например. Нормальные парни, в Косово с ними общались. По 6 человек вышли — две тройки с каждой стороны. У нас задача — поиск, у них — патрулирование, по сути - одно и то же. Расположились они рядом, карту развернули, на компас смотрят. Мы как увидели, кто-то говорит — о, спецназовцы с компасом и картой идут, сейчас будут дорогу спрашивать! Ну все ржут сразу как кони. Американцы встрепенулись — чего, мол, такое? Переводчик наш, македонец, «зелёным беретам» объяснил чего мы захохотали. Ну те покивали, усмехнулись, а минут через пять допёрли, тоже захохотали. Потому что про жизнь.
Ну а если посерьёзнее — их огромный плюс такой: двойки и тройки не меняются по два-три года. А то и по пять. У нас же, если командировку люди отходят в постоянной тройке — отлично. Самыми серьёзными назвал бы британских SAS-овцев. Высокомерные, конечно, но надо признать — очень крутые.
Кто же круче?
Кто круче? Сложно сказать, наверное, всё таки мы. Потому что можем «харкнуть кровью» там, где никто не может. Личностные характеристики у нас, считаю, посильнее будут. Снаряжение — да оно не так уж и важно, в конечном счёте. «Они» сильнее в организации. Ну и опыт, многолетний опыт совместной работы в неменяющихся микрогруппах — мечта.
А из наших?
Из наших отмечу «Вымпел» и кадыровский спецназ. Но у них и потери очень большие. Интересный, кстати, опыт у кадыровских «спецов» реализован: материальное вознаграждение за успехи в операциях. Ликвидировал полевого командира, например, тут же тебе премия. Люди замотивированы, не спят, не дремлют, не филонят, а ищут. Но зря они, думаю, награды и премии такого рода публично вручают, это лишнее.
Почему в спецназе нет или почти нет огромных мордоворотов с мегабицепсами?
За ненадобностью. Спортсмен-бодибилдер хорош в кино. А вообще говоря, спортсмены не всегда хорошие бойцы. Очень хорошие, крепкие парни приходят к нам из деревень — наблюдательные, исполнительные, внимательные. Громил у нас нет, когда пули свистят — очень радуешься, что ты маленький. У нас главное — выносливость.
Иностранные языки вам нужны?
Языки — да. Нужны, фарси, пушту, дари, албанский. Надо обязательно учить чеченский, но пока чеченскому не учат.
Что из экипировки хотелось бы улучшить радикально?
Хотелось бы больше средств связи для применения внутри группы. Надо что-то лёгкое, компактное и чтобы никто нас не слышал. Пока пользуем Кенвуд, Моторолу, «Арахис».
Наколенники, очки, перчатки, ботинки покупаем за свой счёт. Обычные рабочие перчатки в ходу — постоянно ими пользуемся. Из одежды — «Горка» самая ходовая. Спальники и рюкзаки выдают приемлемого качества. Разгрузки неплохие — тоже.
Обувь очень важна. И носки влаговыводящие. Ботинки у меня лично живут примерно 5 сезонов, стоят не менее 10.000. К ним носки надо купить по 1.000 за пару, пары 3-4 на командировку. Если на Crispi не хватает, сойдёт и треккинговая Columbia, но этот вариант будет заметно хуже по качеству.
Как практически эффективно работать в горно-лесистой местности?
Например, разведпоиск в лесном массиве. Прибыли силами 9 групп. Три группы сразу запускаем в лесной массив, три готовятся сменить работающих, три отдыхают. За три месяца массив будет наш, за полгода из него тупо выдавим вообще всех. Вот это планомерный, толковый подход. Но бывает, конечно, и иначе: есть радиоперехват, определили примерно откуда сигнал был, туда группу, но пока то да сё — уже и след простыл выходивших в эфир. Могут перед нашим заходом ещё бомб с ракетами в квадрат насыпать. Понятно, к нашему прибытию оттуда все ушли. Ну а если они не дураки совсем, то радист с командиром на радиосеанс километров на 5-10 от основной группы уйдут. В общем — нахрапом тут не воюют, надо планомерно подходить, спецоперация всё же.