Смотреть что такое "Чурбанов, Юрий Михайлович" в других словарях. Юрий Чурбанов: биография и личная жизнь Сколько лет сидел в тюрьме чурбанов

02.01.2012

Почему до сих пор не реабилитировали зятя Брежнева

С Юрием Михайловичем Чурбановым мы познакомились уже давно, в 1994 году, когда он вышел на свободу после шести с лишним лет пребывания в следственном изоляторе КГБ Лефортово и Нижнетагильской колонии №13. Сначала просто встречались и беседовали, потом я сделал с ним интервью (между прочим, для газеты «Совершенно секретно»). А с 1996 года наше общение перешло в новое качество. В то время я работал советником у Председателя Совета Федерации и орловского губернатора Егора Семёновича Строева, а у фирмы «Росштерн», вице-президентом которой был тогда Чурбанов, имелись определённые интересы на Орловщине.
В марте 1997 года я впервые привёз бывшего «заключённого номер один», как его именовала западная пресса, в Орёл. Строев и Чурбанов встретились на ступеньках Орловской областной администрации. Юрий Михайлович прослезился, глаза Егора Семёновича тоже повлажнели. Со словами «А помнишь, Юра, как мы с тобой в 1976 году здесь по даче гуляли?» - он увлёк гостя в недра большого кирпичного дома на площади Ленина, 1. А потом начались их регулярные встречи, одно время приносившие конкретные плоды. Больше, конечно, Чурбанову и его фирме, поскольку для такого масштабного человека, как Строев, поддержка пары не самых больших предприятий в его области была сродни благотворительности.
Вот тогда-то я и наобщался вволю с опальным генерал-полковником. Мы вместе завтракали, обедали и ужинали, путешествовали по Орловщине и столице, встречались в маленьких и больших кабинетах. Иногда наши встречи завершались глубоко за полночь. А я по журналистской привычке «на всякий случай» записывал то, что рассказывал мне бывший зять Брежнева и первый замминистра внутренних дел СССР. Рукописи ведь не горят, правда? И сегодня я хочу предложить читателям нашей газеты часть этих записей. Слова Юрия Михайловича я оставил в основном без изменений, разве что сделал минимальную редакционную правку, свои вопросы опустил. А вопросов было много…

Я пятнадцать лет жил при коммунизме!
«Лёша, о каких взятках может идти речь? - говорил мне Юрий Михайлович Чурбанов, когда мы осенью 1998 года сидели с ним в номере орловской гостиницы «Салют», - я ведь практически пятнадцать лет жил при коммунизме! Только человек, не очень хорошо знакомый с партийной и государственной иерархией СССР, мог рассуждать о таких вещах. Смотри сам, я - «первый зять страны», муж единственной и любимой дочери Генерального секретаря ЦК КПСС. И ещё не забывай, что не сразу, конечно, но я стал генерал-полковником и первым замминистра внутренних дел, кандидатом в члены ЦК, членом Центральной ревизионной комиссии… Власти и возможностей было хоть отбавляй!
Вот ты принёс мне обвинительное заключение по моему делу, несколько томов… Что мне вменялось? Какой-то свёрток линолеума, привезённый на дачу, узбекские халаты, но главное - взятки. О всяких вещах типа линолеума я скажу так: если бы я захотел, чтобы у меня что-то появилось, достаточно было сказать, и на следующий день это было у меня! И никаких подписей в бумагах и ведомостях. Ты думаешь, у Горбачёва было по-другому? Или у кого-то из партийных и государственных руководителей высшего уровня? Нет, конечно, все, что называется, из одного корыта хлебали… Обставлено было по-разному. Кто-то сам занимался бытовыми вопросами, у кого-то жёны, а большинство обеспечивалось специально обученными, как сейчас говорят, людьми. Ты думаешь, для чего было создано Управление делами ЦК КПСС? Это ведь была огромная структура, услугами которой пользовалось всё партийное руководство. А вот дальше всё уже зависело от человека. Некоторые просто теряли голову от вседозволенности и жадности. Не хочу говорить о них, но были и такие. И не сидели, между прочим! И при своих деньгах и своей собственности остались. Как ты думаешь, сколько стоят квартиры в домах Управления делами ЦК КПСС? Например, там, где жил я, на Большой Бронной, или на улице Щусева? А будут стоить ещё больше!
Ты со мной общаешься уже несколько лет, видишь, как я живу. Думаешь, это после тюрьмы? Нет, просто мне и тогда всего хватало, даже с избытком, хватает и сейчас. Просто сегодня всё покупаю за свои деньги, иногда использую представительские или командировочные, а раньше это было частью обеспечения в соответствии с должностью, званием и положением.
Зачем мне взятки? Я получал денег больше, чем Генеральный секретарь! У Леонида Ильича был оклад в 800 рублей, у меня же с учётом всех составляющих, таких как выслуга лет, звание и прочее, - 1100. А ещё и «кремлёвка». И привилегии, магазины, где продавались дефицитные товары по щадящим ценам. Это всё было частью системы. Не пользоваться этим - значило быть белой вороной, рисковать вызвать, мягко говоря, непонимание окружающих. Мне это надо было?
Почему я признал несколько эпизодов со взятками? Причина одна: следователи совершенно серьёзно сказали мне, что если я не возьму два-три эпизода из сорока с лишним, то мне, как говорят в зоне, «лоб зелёнкой намажут». Расстреляют то есть… Я сам прекрасно знал нашу систему, как судебную, так и в сфере исполнения наказаний, сам в ней одно время служил. Знал и то, что, если принято решение на Политбюро ЦК (а об этом мне сказал лично председатель КГБ Чебриков), его выполнят обязательно. Решил в своё время Хрущёв валютчиков расстрелять, так расстреляли же, хотя законы обратной силы не имеют. Вот и меня готовили к высшей мере… Давай эту тему закончим. Людей, которые мне якобы эти взятки давали, давно оправдали! И за отсутствием состава преступления, между прочим!»
Я скажу честно, меня доводы Юрия Михайловича убедили. И мне в то время представлялось, что президент России Борис Николаевич Ельцин, сказав «а» в отношении Чурбанова, мог бы задуматься и о произнесении следующей буквы. Ведь не без ведома первого лица России бывший генерал-полковник был освобождён, и именно президентским указом Юрию Михайловичу отменили трёхлетний «испытательный срок». К тому же Чурбанов и Ельцин были лично знакомы: в середине восьмидесятых Юрий Михайлович приезжал в Свердловск с поручением министра внутренних дел - снять с должности начальника местного ГУВД Князева. Отношение Чурбанова и Ельцина к начальнику местной милиции было одинаковым - они оба считали, что тот на своём месте. И вопреки мнению министра не убрали неугодного тому начальника.
Вот тогда я попросил своего руководителя - председателя Совета Федерации Егора Семёновича Строева, прекрасно знавшего ситуацию с осуждением бывшего зятя Брежнева, вмешаться. Как он рассказал мне, прямой разговор с президентом ничего определённого не дал. «Хороший мужик, - сказал про Чурбанова Ельцин, - попал ни за что». На этом уровне вопрос повис. А в Генпрокуратуру письмо Чурбанова с резолюцией третьего человека в государстве ушло. Любопытно, что Строев ответа не получил, а сам бывший заключённый продемонстрировал мне письмо, в котором прокуратура сообщала о том, что следствие было проведено правильно, что многие эпизоды отпали (это, по мысли авторов послания, свидетельствовало о «справедливости»), так что оснований для пересмотра дела нет. Я передал копию письма председателю верхней палаты парламента. Он, конечно, повозмущался, но сказал, что уж если на таком уровне вопрос о реабилитации не решился, то придётся, видимо, ещё ждать…
А времени для того, чтобы ждать, у Юрия Михайловича Чурбанова остаётся всё меньше. 11 ноября ему исполнилось 75 лет. Грустный получился праздник: практически парализованный юбиляр почти не понимал, что ему говорят даже самые близкие и приятные люди…

Рыбалка с Фиделем
1999 год. Мы сидим в кабинете Юрия Михайловича в здании фирмы «Росштерн» на Электродной улице. Секретарша Лена уже принесла бутылку «Гжелки», в то время - любимой водки Чурбанова, бутерброды и минералку «Сарова» - по утверждению компетентных людей, единственную настоящую и качественную воду в России. И тут Юрий Михайлович поднимает рюмку, лихо выпивает и, как это часто бывало, взглянув мне в глаза, начинает очередной рассказ, который я привожу по памяти. В одной из своих книг Юрий Михайлович упоминал о своих визитах ну Кубу, но без особых подробностей, так что наши уважаемые читатели имеют возможность узнать многие неизвестные детали:
- Как-то раз были мы с Галиной Леонидовной на Кубе по приглашению местного руководства. Тогда, в середине семидесятых, отношения с Островом свободы у нас были самые замечательные. Нас очень любили, особенно за то, что мы покупали местный сахарный тростник, не находивший сбыта из-за американской блокады, посылали своих специалистов и военных инструкторов, снабжали страну оружием и техникой, учили кубинцев в наших вузах и т.д. И принимали нас на высоком уровне. Поселили в отдельной правительственной резиденции, знакомили с достопримечательностями, возили на курорты. Правда, вечером Галина добиралась до обильного бесплатного бара, в результате чего через пару часов участия в дальнейших мероприятиях не принимала.
На мои вопросы о том, когда же будет встреча с Фиделем Кастро, которому Леонид Ильич наказывал передать большой интернациональный привет, а также специальное письмо, приветливые кубинцы улыбались и говорили «маньяна», то есть завтра. Но на следующий день всё повторялось, а легендарного команданте мы так и не видели.
И вот как-то раз, часа в два ночи, когда моя супруга уже крепко спала, а я сидел в холле и курил, в резиденцию прибыла группа военных, и меня пригласили к Фиделю в гости. Разместились в автомобилях - двух наших «Чайках», и отправились по петляющей дороге в одну из резиденций кубинского лидера. Как в своё время у Сталина, их было несколько, причём самой большой тайной было, где вождь нации находится в данный конкретный момент. По большей части эти виллы были спрятаны в вечнозелёной растительности и не просматривались ни с моря, ни с воздуха. На одной из них мы и встретились.
В большой гостиной сидели Фидель, его брат Рауль, ещё двое или трое военных, имён которых я так и не запомнил. Братья по очереди (сначала старший, потом младший) расцеловались со мной, генералы поздоровались сдержанными рукопожатиями. Я передал Фиделю привет от Брежнева и письмо, которое тут же было унесено секретарём. А мы прошли к столу. К моему удивлению, пили кубинские руководители не ром «Гавана клаб» (кстати, он бывает и очень хорошего качества), а виски Johnny Walker, причём самую дешёвую разновидность с красной этикеткой. Курили не только сигары, но и американские «Мальборо». Часа два мы беседовали о международной обстановке, о взаимоотношениях наших стран. Фидель живо интересовался происходящим в СССР, расспрашивал о здоровье Леонида Ильича. А потом неожиданно поднялся и сказал: «А сейчас мы отправимся ловить рыбу». До этого я представлял себе рыбалку как сидение с удочкой или забрасывание спиннинга. Но на Кубе рыбачили по-другому. В предрассветных сумерках мы по длинной извилистой дорожке, а потом по лестнице спустились на берег. Там у причала стоял большой военный катер с полным вооружением. Я поинтересовался, какую рыбу мы будем ловить с помощью боевого судна, на что получил ответ: «Барракуду». Это обитающая в тех местах акула, не самых больших размеров, но довольно опасная и иногда нападающая на людей.
Корма судна была приспособлена для рыбаков. Там был установлен стол с виски, соком и сигарами, а ближе к краю в специальных гнёздах стояли два огромных удилища с мощными катушками и толстой витой леской. Мы отплыли к какому-то, видимо, прикормленному участку прибрежных вод, поскольку в свете восходящего солнца в верхних слоях воды быстро плавали крупные рыбины. Забросили в воду крючки (очень большие и из специальной стали) с насаженными на них кусками мяса и принялись за «рыбалку». Главное было постепенно подтянуть полутора - двухметровую акулу к борту, не давая ей сломать удилище или порвать леску. Удавалось это не сразу, но через час мы уже отловили трёх хищниц. А потом отправились морем в другую резиденцию, где должны были завтракать.
На завтрак был подан шашлык из только что пойманных рыб. Скажу честно, мне он не очень понравился, мясо было белым, жёстким и с крупными волокнами. Вида я, однако, не подал, закусив виски акулой, а затем поблагодарив Фиделя за чудный вечер (впрочем, вечером это время с двух ночи до десяти утра назвать трудно). Затем кубинский лидер отбыл в одно из своих убежищ, а Рауль проводил меня до нашей резиденции. Днём я отлично отоспался, а ровно в два часа ночи за мной опять приехала машина. И снова мы встретились с Фиделем, выпили, покурили, поговорили, а потом «порыбачили». Так что я узнал все тонкости местного рыболовства, а инструктором у меня был лидер кубинской революции. Думаю, не каждому такое в жизни удаётся.

Три брака
Юрий Михайлович Чурбанов был женат трижды. О первом браке он рассказывать не любил. На мои вопросы отвечал без всякого энтузиазма, сказав только, что без детей не обошлось. Рассказывал, что трещины в семейной жизни пошли у него ещё в конце шестидесятых. Когда и при каких обстоятельствах развёлся с первой женой, предпочитал умалчивать…
Про Галину Брежневу он рассказывал больше, никогда не называя её уменьшительным именем: только «Галина» и иногда (с особой интонацией) «Галина Леонидовна». Когда он познакомился с ней, ему только исполнилось тридцать четыре года. Само знакомство произошло в ресторане Центрального дома архитектора на улице Щусева (сейчас это Гранатный пер. - Авт.), куда он со своим сослуживцем пришёл отметить Старый Новый год. Они выпили по пятьдесят граммов за праздник, и тут Чурбанов заметил в глубине зала компанию из нескольких человек, сидевшую за большим столом. Игорь Щёлоков, сын министра внутренних дел, и его супруга Нонна были ему известны, а вот остальных он не знал, но подошёл и был им представлен. Замечу в скобках, что Галина Брежнева и Игорь Щёлоков были знакомы ещё с тех времён, когда их родители вместе работали в Кишинёве. Представилась дочь Генерального секретаря просто: «Галина».
Дочери Брежнева был в тот момент сорок один год, и была она ещё вполне интересной женщиной. Мне, честно говоря, показалось, что Юрий Михайлович несколько покривил душой, сказав, что не сразу узнал, кем является заинтересовавшая его молодая особа. Наверняка Игорь Щёлоков его сразу проинформировал. И телефон её он тоже попросил и (как потом признался) получил. Но звонить не стал, хотя знакомство с дочерью Генерального могло бы взволновать не одного мужчину.
Галина Брежнева позвонила ему сама. Зная уже о его семейных обстоятельствах, сделала звонок на работу: «И куда же ты, Юра, исчез? Взял у честной девушки телефон и не звонишь?» Пришлось оправдываться и «заглаживать вину», тут же назначив свидание. Новая знакомая заехала за ним на «Волге» с водителем. О деталях встречи Чурбанов, как человек корректный, не распространялся, но начался вечер снова в ресторане, на этот раз в «Арагви».
Бурный роман продолжался три месяца и завершился регистрацией официального брака Юрия Чурбанова и Галины Брежневой. Как вспоминал Юрий Михайлович, будущий тесть был против того, чтобы отмечать событие в одном из дворцов бракосочетания. Поэтому в субботу 17 апреля 1971 года в Октябрьском райотделе ЗАГС на Ленинском, 44 был объявлен санитарный день. Чурбанов в классическом тёмном костюме и Галина в белом брючном наряде и белых же туфлях в присутствии свидетелей поставили свои подписи в журнале и обменялись кольцами. А потом отправились на дачу Генерального секретаря в Заречье, где, собственно, и состоялось празднование в довольно узком составе. Со стороны жениха присутствовали родители, брат Игорь (ему был 31 год) и 26-летняя сестра Светлана, а также человек пять милицейских начальников - друзей Чурбанова. Галину представляли Леонид Ильич с Викторией Петровной, другие члены семьи и несколько близких подруг.
Любопытно, что на следующий день праздник продолжился: Галине Брежневой исполнилось 42 года. Да ещё и Светлое Христово Воскресение подоспело…
Подарки молодым были по тем временам весьма солидные. Главным из них была большая квартира №45 в «свежем» (1969 года постройки) доме №19/21 по Большой Бронной улице. Соседями «молодых» были секретари ЦК Михаил Суслов и Константин Черненко, а также первый секретарь ЦК Компартии Украины Пётр Шелест и «другие официальные лица». Жили все по-разному. Дочь и зять Брежнева обставили квартиру современной мебелью, купив её с финансовой помощью генсека, а вот, например, Суслов, как рассказывал мне Юрий Михайлович, обставил своё жилище казённой мебелью, точно такой же, как на работе. И на каждом стуле и кресле была табличка с надписью «Управление делами ЦК КПСС». И инвентарный номер к тому же…
Через несколько лет Чурбанов и Брежнева переехали на улицу Щусева, в дом №10, тот самый, в котором готовили квартиру и для самого Леонида Ильича Брежнева. Некоторые авторы утверждают, что именно дочь с зятем заняли эти апартаменты (№35). На самом деле это не так. Мне приходилось бывать в этой квартире (в ней в 1994 году проживал Руслан Хасбулатов с многочисленными родственниками), а вот Галина Брежнева тогда, если мне не изменяет память, жила в квартире №22… В том же доме в разное время жили товарищи Черненко (перебравшийся с Большой Бронной), Тяжельников, Байбаков, Кириленко и другие деятели КПСС и советского государства. Одно время проживал там и Михаил Горбачёв с супругой.
О браке Юрия Чурбанова и Галины Брежневой написано много. Поэтому отмечу лишь тот факт, что продолжался он официально 20 лет: в 1991 году, когда Юрий Михайлович отбывал свой срок, Галина Леонидовна развелась с ним.
На пятый день после возвращения из «зоны», как рассказывал мне Чурбанов, он отправился к супруге. Купил три гвоздики, приехал в дом, где прожил почти восемь лет. «Ни эмоций, ни поцелуев, ни слёз, ни радости, - говорил он мне, - обычная встреча».
На самом деле развод последовал бы гораздо раньше, если бы не арест и суд. Ещё в середине восьмидесятых, как рассказывал мне Юрий Михайлович, он на какой-то вечеринке познакомился с интересной женщиной по имени Людмила. Узнал, что она на десять лет младше его, что замужем и есть дети. Да и сам он, как мы знаем, был не свободен. Но взаимная симпатия осталась. И осталась надолго.
Через какое-то время после освобождения они встретились. Людмила Васильевна тогда работала в ректорате Московского государственного университета. И уже через пару месяцев Чурбанов переехал от сестры (у Светланы Михайловны на улице Алабяна он жил первое время) в обычную 75-метровую трёхкомнатную квартиру на улице Академика Анохина, недалеко от метро «Юго-Западная». В апреле 1994 года Юрий Михайлович Чурбанов и Людмила Васильевна Кузнецова стали мужем и женой.
Мне много раз приходилось разговаривать с ней, в основном по телефону - ведь общались мы с Чурбановым несколько лет довольно близко. И впечатление у меня осталось самое приятное: очень спокойная, искренняя и интеллигентная женщина. И ещё, как выяснилось, способная на настоящее самопожертвование: после двух инсультов, случившихся в 2005 и 2008 годах, Чурбанов оказался прикованным к постели, и супруга нежно и трогательно за ним ухаживает. С прессой не общается, интервью не даёт. Когда я недавно в очередной раз беседовал с ней, справляясь о здоровье мужа, она сказала: «Тяжело, конечно, но мы верим и надеемся. Спасибо вам, Алексей, что помните Юрия Михайловича…» И это в очередной раз убедило меня в том, что последний брак генерала Чурбанова оказался счастливым. Как бы грустно не было то, что происходит с ним сегодня…
Я не хочу давать оценок Юрию Михайловичу Чурбанову, ни в его прошлом, ни в настоящем. Не имею на это права, а присваивать себе таковое не хочу. Вспомню лишь ещё один эпизод из нашего с ним совместного времяпрепровождения.
2000 год. Мы идём по коридору Управления внутренних дел по Орловской области к начальнику - генерал-майору Илье Петровичу Савченко. Чурбанов, как всегда, тщательно выбрит, брюки с ровными стрелками (лично гладил с утра в гостинице), пробор в почти не поседевших волосах - ровной ниткой… Навстречу попадается молоденький лейтенант. Вытягивается по стойке смирно: «Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!» Юрий Михайлович улыбается: «Молодые, а ведь тоже знают… Значит, не всё зря…»

Юрий Михайлович Чурбанов (11 ноября 1936, Москва, СССР - 7 октября 2013, Москва, Россия) - заместитель министра внутренних дел СССР (1977-1980), первый заместитель министра внутренних дел СССР (1980-1983), заместитель начальника ГУВВ МВД СССР (1983-1986). Генерал-полковник (1981-1988). Зять Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева.

Биография

Юрий Михайлович Чурбанов родился 11 ноября 1936 года в городе Москве в семье служащих. Отец Чурбанова, член КПСС с 1931 года, работал на различных партийных должностях, в том числе председателем райисполкома Тимирязевского района Москвы. Кроме Юрия, в семье было ещё двое детей - младший брат Игорь и сестра Светлана.

Начальный период

Юрий Чурбанов окончил среднюю школу № 706 Ленинградского района города Москвы. После школы, по настоянию отца, поступил в ПТУ. После окончания профессионально-технического училища трудился слесарем-сборщиком авиационных узлов на заводе «Знамя труда». Позже его избрали секретарем комсомольской организации предприятия. Работал инструктором Ленинградского РК ВЛКСМ.

В 1961 году женится на Тамаре Викторовне Вальцеферовой (в этом браке родилось двое детей). В 1964 году заочно окончил юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. С 1964 по 1967 год Юрий Чурбанов на комсомольской работе, работает заведующим отделом ЦК ВЛКСМ.

В органах внутренних дел с 1961 г.: Работал в политорганах исправительно-трудовых учреждений: инструктор по комсомолу Политотдела Главного управления ИТУ МВД РСФСР, помощник начальника Политотдела Управления ИТУ УВД Московского облисполкома. С 1967 года служит в системе Министерства внутренних дел СССР. С 1967 года по 1971 год - заместитель начальника политотдела Главного управления исправительно-трудовых учреждений МВД СССР (подполковник внутренней службы).

Карьерный взлёт

В январе 1971 года в ресторане Московского дома архитектора, куда он со своим сослуживцем пришёл отметить Старый Новый год, знакомится с сорокаоднолетней дочерью Генерального секретаря ЦК КПСС Галиной Леонидовной Брежневой.

Чурбанов пригласил Галину на танец, потом она сама пригласила Чурбанова на свидание. Через неделю их бурного романа Галина привезла подполковника домой и познакомила с папой. Леониду Ильичу, уставшему от экстравагантных любовных похождений дочери, Чурбанов понравился. Генсек одобрил свадьбу. Ю. М. Чурбанов разводится с первой женой и в том же году женится на Галине Леонидовне. После этого брака карьера Юрия Михайловича Чурбанова резко пошла вверх, а в народе появилась поговорка «Не имей сто баранов, а женись, как Чурбанов».

С 1971 по 1975 год - заместитель начальника Политического управления внутренних войск МВД СССР, с 1975 по 1977 год - начальник Политического управления внутренних войск МВД СССР, с 1977 по 1980 год - заместитель министра внутренних дел СССР. В феврале 1980 года Юрий Чурбанов становится Первым заместителем министра внутренних дел СССР. Ему присваивается Государственная премия СССР за обеспечение порядка во время проведения Олимпиады в Москве в 1980 году. В 1981 году ему присваивается звание генерал-полковника.

Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1976-1981), кандидат в члены ЦК КПСС (1981-1986). Был депутатом Верховного Совета РСФСР.

В. Казначеев вспоминал, как, будучи в Ставрополье, Чурбанов, находясь в нетрезвом состоянии, заявил, что «на дне его рождения Леонид Ильич (Брежнев) сказал, что собирается написать завещание в его пользу. Так что скоро он, Юрий Михайлович, станет Генеральным секретарём ЦК КПСС».

10 ноября 1982 умирает Л. И. Брежнев. На пост Генерального секретаря ЦК КПСС приходит Ю. В. Андропов, который инициирует ряд «антикоррупционных дел» против ближнего круга Брежнева и против своего старого противника - непосредственного начальника Чурбанова министра внутренних дел СССР Николая Щёлокова, покончившего с собой 13 декабря 1984 года.

10 октября 2013 года на Митинском кладбище тихо и скромно похоронили Юрия Михайловича Чурбанова . О смерти этого человека, имя которого когда-то гремело на всю страну, узнали почти случайно.

В 1970-80-х годах о Чурбанове и его жене говорили много — сначала шёпотом на кухнях, потом во весь голос со страниц центральных газет. Ещё бы, ведь его супругой была Галина Леонидовна Брежнева — любимая дочь могущественного советского генсека.

Их брак продлился 19 лет. О них много сплетничали, но какими были на самом деле отношения это пары, знали только они сами. Про Галину говорили, что Юрия она не любила и брак ей навязал отец. Про Юрия говорили, что отношения с Галиной он начал исключительно ради карьеры.

Они действительно были очень разными. Юрий Чурбанов родился в Москве, в ноябре 1936 года. После школы пошёл в ПТУ, потом стал слесарем-сборщиком на заводе «Знамя труда». Оттуда двинулся по комсомольской линии — был инструктором Ленинградского райкома ВЛКСМ. Окончив юрфак МГУ, попал в ЦК ВЛКСМ, где стал заведующим отделом. В 1967 году его из комсомола отправили на работу в органы МВД, где он стал заместителем начальника политотдела Главного управления исправительно-трудовых учреждений МВД СССР.

Успешная карьера для чиновника в советской системе, но более высоких взлётов не предвиделось. И с семейной жизнью как-то не сложилось — про свой первый брак Чурбанов говорить не любил, хотя в нём у него родилось двое детей. Вспоминал только, что отношения с первой женой дали трещину задолго до встречи с Галиной.

Дочь как головная боль

Галина Брежнева родилась в 1929 году в Свердловске. Положение дочери крупного советского чиновника диктовало определённые рамки поведения, с которыми Галя считаться не хотела. В юности она была красавицей, пользовавшейся бешеным успехом у мужчин. К природным внешним данным прилагался бешеный темперамент, который постоянно толкал Галину на необдуманные поступки. После школы она объявила родителям, что собирается стать актрисой, но против этого выступил отец. Это запрет Галина не могла ему простить на протяжении всей жизни.

Он вышла замуж за циркача Евгения Милаева , который был старше её почти на 20 лет, и даже какое-то время работала вместе с ним.

Леонид Брежнев готов был смириться с таким зятем, но Галине и этого было мало — она крутила романы и с другими мужчинами, доводя отца до белого каления.

Брак с юным иллюзионистом Игорем Кио продлился всего 10 дней — Брежнев узнал об этом, отдал приказ отобрать у парочки паспорта и сделать так, чтобы об их женитьбе не осталось даже упоминания.

Галина Брежнева постоянно вращалась в обществе артистов, художников, музыкантов, помогая многим, используя для этого имя своего отца, к тому времени уже ставшего главой государства.

Сам Леонид Брежнев в разговорах с приближёнными горько шутил: одним глазом приходится следить за страной, а вторым — за дочерью.

Жена и карьера впридачу

Когда Юрий встретился с Галиной, ему было 34 года, ей 41. Несмотря на возраст, она оставалась привлекательной.

Они познакомились в Старый Новый год, когда Чурбанов с приятелем зашли в ресторан Центрального дома архитектора выпить в честь праздника. В глубине зала гуляла шумная компания, среди которой Юрий узнал Игоря Щёлокова , сына всемогущего главы брежневского МВД. Щёлоков позвал Чурбанова к себе за стол. Одной из участниц веселья была Галина Брежнева.

Он набрался смелости попросить у неё телефон, но звонить не стал. Галина позвонила сама, а потом заехала за ним на «Волге» с личным шофёром. Они отправились в знаменитый московский ресторан «Арагви».

Бурный роман длился три месяца. Когда Галина объявила отцу, что выходит замуж, тот с тревогой поинтересовался: за кого на сей раз? Узнав, кем является зять, генсек вздохнул с облегчением. Милицейский полковник Чурбанов казался ему человеком более надёжным, нежели какой-нибудь актёр или циркач. Леонид Ильич надеялся, что Юрий заставит Галину образумиться.

Свадьбу гуляли на даче генсека в Зарядье, собрав только родных и близких друзей. Подарком на свадьбу стала квартира в доме по Большой Бронной улице.

С этого момента карьера Юрия Чурбанова пошла вверх — шефство над ним взял глава МВД и близкий друг Леонида Брежнева Николай Щёлоков .

Юрий Чурбанов (слева), Галина Брежнева и Николай Щёлоков. Фото: РИА Новости / Юрий Сомов

В 1974 году Чурбанов стал генерал-майором, три года спустя — генерал-лейтенантом, а в 1981 году — генерал-полковником. В 1980 году его назначили первым заместителем главы МВД СССР, то есть вторым человеком после Щёлокова. Одновременно по партийной линии он продвинулся до кандидата в члены ЦК КПСС.

Уже во времена новой России Чурбанов признавался — в те годы он жил, как при коммунизме, зарплату получал больше, чем сам Брежнев. С дорогими покупками Юрию и Галине помогал Леонид Ильич.

Начало конца

Вот только надежд генсека Юрий не оправдал — смягчить темперамент жены ему не удалось. Вскоре Галину снова закрутило в водоворот богемной жизни, и уже больной Леонид Ильич хватался за сердце, узнавая об очередной выходке дочери.

Возможно, будь у Юрия и Галины общие дети, всё сложилось бы иначе. Но не получилось.

Чурбанов по 10-11 часов пропадал на работе, а его жена, хотя и занимала формальные должности, по большому счёту продолжала вести «богемную жизнь».

О профессиональных качествах Юрия Чурбанова говорят разное. Быть может, пост замминистра и был ему слишком высок, но и абсолютной бездарью и неучем он тоже не был. Старался работать по мере сил, а в свободное время отваживал от супруги новых ухажёров, как мог. Из-за любви или из-за страха за карьеру — кто теперь точно скажет?

10 ноября 1982 года умер Леонид Брежнев. Для Галины и Юрия это стало началом конца. В политической борьбе новые лидеры приступили к «зачистке» «брежневской гвардии».

Загнанный в угол, отстранённый от должности и лишённый наград, в декабре 1984 года покончил с собой шеф Чурбанова — Николай Щёлоков.

Тюрьма и развод

Самого Юрия просто понизили в должности. Его час настанет в 1987 году, когда «зятя Брежнева» арестуют по так называемому «хлопковому делу».

Чурбанова обвинили в коррупции, говоря об астрономических взятках, однако большинство эпизодов доказать не удалось.

Юрий Чурбанов (справа) на скамье подсудимых, 5 сентября 1988 года. Фото: РИА Новости / Юрий Абрамочкин

Но даже то, что осталось, потянуло на 12 лет лишения свободы с лишением звания, наград и конфискацией имущества.

Юрий Чурбанов, «зять Брежнева», оказался едва ли не единственным из крупных чиновников брежневской эпохи, кто действительно отправился на нары.

Вышел на свободу условно-досрочно, в 1993 году. Галине Брежневой в 1990 году через суд удалось вернуть имущество, конфискованное при аресте Чурбанова. Но, пока он был в тюрьме, они развелись.

Чурбанов не переживал и не страдал — кончилась любовь, ничего не осталось. Он женился на другой, давней знакомой, работавшей в МГУ.

Давние связи помогли и в новой жизни — устроился на приличную работу, не бедствовал. Для журналистов он стал «живым свидетелем эпохи», часто выступал в прессе, рассказывая о Брежневе и Щёлокове.

Так проходит мирская слава

Несметные богатства семьи генсека в новую эпоху оказались пылью. «Сокровища Галины Брежневой», о которых шептался весь Советский Союз, не идут ни в какое сравнение с состояниями нынешних хозяев жизни.

То, что осталось, быстро улетучилось. Стареющая дочь генсека оказалась никому не нужна. Галина пристрастилась к спиртному. Однажды зарубежные журналисты напоили её и сняли сюжет, запечатлев жалкое подобие былой красавицы, покровительства которой добивались лучшие артисты страны.

Состояние Галины ухудшалось, и в итоге дочь отправила её в психиатрическую клинику.

В психбольнице номер два имени Кербикова она и ушла из жизни 30 июня 1998 года в возрасте 69 лет. Галину Брежневу похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с матерью.

Разница в возрасте между Юрием и Галиной составляла семь лет. Ровно семь лет спустя после смерти бывшей супруги Юрия Чурбанова поразил первый инсульт. Ещё через три года за ним последовал второй.

В последние пять лет своей жизни он практически не выходил из квартиры. Про него стали забывать. Жена, содержавшая теперь их обоих, целыми днями была на работе, а с Юрием Чурбановым оставалась сиделка.

Его состояние всё больше ухудшалось. О чём он думал в эти последние месяцы? Вспоминал ли Галину, вспоминал ли время своего могущества или, наоборот, не хотел думать о том, что осталось в той, теперь уже бесконечно далёкой жизни?

Sic transit gloria mundi — «Так проходит мирская слава». Юрий Чурбанов и Галина Брежнева познали смысл этих слов в полной мере.

На прошлой неделе похоронили Юрия Чурбанова. Бывшего первого заместителя министра внутренних дел, зятя Брежнева, потом зэка, а в последние годы тихого пенсионера. С ним ушла целая эпоха. Связанная с невероятными взлетами и падениями, чередой громких скандалов, разоблачений, самоубийств, разводов, крахов.

Генерал-лейтенант Юрий Чурбанов (слева), дочь Генерального Секретаря ЦК КПСС Галина Брежнева (в центре) и Министр внутренних дел СССР Николай Щелоков (справа). Фото: Юрий Сомов/ РИА Новости www.ria.ru

А ведь как все складывалось хорошо еще в 70-х: Леонид Ильич весь в орденах и маршальских звездах. Статный красавец Юрий Чурбанов - принц двора, генерал-полковник, все хотели его дружбы, его покровительства. Галина - главная светская дама Москвы. Чета Щелоковых - с их картинами, дачами, автомобилями. И было это совсем недавно, всего одну жизнь назад.

Так получилось, что на заре своей журналистской карьеры я имел возможность близко наблюдать министра и его окружение.

Сразу после окончания учебы на журфаке Уральского университета, даже еще не получив диплом, я был зачислен корреспондентом (тогда официально должность называлась - литсотрудником) газеты "Комсомольская правда". Но очень скоро выяснилось, что руководители редакции явно погорячились, оказав столь щедрую милость юному журналисту. Потому что у газеты не было лимита на то, чтобы брать в штат людей с периферии и давать им законное право жить в столице. Так что вначале довольно долго я влачил жалкое существование, перебираясь из гостиницы в гостиницу, из общежития в общежитие. И вот, когда мне все это стало порядком надоедать, и я уже малодушно подумывал о возвращении в родную Сибирь, вызывает меня главный редактор Панкин и говорит:

Через три часа вы отправляетесь в командировку на Дальний Восток вместе с главной "держимордой" Советского Союза.

С кем? - не понял я.

С министром внутренних дел Щелоковым, - поморщился Панкин оттого, что ему пришлось разжевывать очевидное.

Я впервые присутствовал в кабинете главного редактора и ужасно робел. Я решил, что он меня с кем-нибудь перепутал.

Но, Борис Дмитриевич, какое отношение я имею к МВД?

Главный сурово обернулся к своим заместителям:

Он что, правда, такой тупой или претворяется? - И ко мне: - Вам, молодой человек, московская прописка нужна?

Н-н-ужна, - заикаюсь я от испуга.

Тогда через три часа быть во "Внуково". Сначала летите в Хабаровск, а дальше вам все объяснят.

Министр внутренних дел СССР, генерал армии Николай Щелоков. Фото: Валентин Черединцев /Фотохроника ТАСС

Министр внутренних дел, фаворит генерального секретаря Николай Анисимович Щелоков, решил впервые обстоятельно обследовать свое хозяйство на Дальнем Востоке и в Сибири. Тюрьмы, лагеря, конвойные дивизии, областные и краевые управления. Его сопровождала свита из пяти высокопоставленных министерских работников и три корреспондента ведущих московских газет (потом двое отсеялись и из прессы я остался один). Тогда еще такой моды - брать с собой в поездки журналистов - не было. И такого слова, как "гласность", никто еще не произносил и не слышал. А МВД считалось одним из самых закрытых министерств. Так что, Щелоков, возможно, в этом деле стал первым. Он затевал большие реформы в своем зловещем ведомстве и нуждался в поддержке общественности.

Поехали… Хабаровск, Владивосток, Сахалин, Камчатка, Магадан, Якутия, Иркутск, Чита, Улан-Удэ… Первые лица всех этих дальних регионов, зная о высоких связях министра, не отходили от него ни на шаг. Я впервые так близко наблюдал жизнь высшей советской и партийной номенклатуры, впервые увидел эти дальние края, впервые столкнулся с нашей системой наказания преступников.

Продолжалось это приключение почти месяц. Тюрьмы и лагеря. Долгие беседы с министром во время перелетов. Утомительные застолья с обязательными тостами в адрес "мудрой коммунистической партии и ее генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева".

И вот мы возвращаемся в Москву. В салоне уже совсем узкий круг: министр, его сын Игорь (тогда студент МГИМО, а затем завотделом соцстран ЦК ВЛКСМ), адъютант Валя Черкасов и я. Николай Анисимович, расслабленный, довольный, оторвавшись от шахматной партии, обращается ко мне уже почти, как к родному:

А ты чего такой грустный, Володя?

Да вот, - говорю, - прилетим скоро в столицу, для вас это дом, а я там себя непрошенным гостем чувствую.

Короче, рассказал министру о своей проблеме, а он в ответ только глазом повел в сторону адъютанта. Подполковник Черкасов мне потом попенял: "Ты чего же раньше молчал, чудак? Считай, что твоя проблема уже решена". Так и было. Едва приземлившись в Москве, я узнал, что есть решение Компетентной Инстанции отныне считать меня полноправным жителем столицы СССР.

Молодому читателю этого не понять. В те времена московскую прописку люди годами выгрызали, а сколько унижений на этом пути терпели. Мне же она досталась почти даром. Получив штамп в паспорте, я на законных основаниях поселился в общежитии ЦК комсомола в Останкино, где и просуществовал благополучно вплоть до женитьбы.

Какое-то время нас в той поездке сопровождал начальник оргинспекторского управления МВД Сергей Михайлович Крылов. Министр совсем недавно переманил его на улицу Огарева с Лубянки, то есть из КГБ, где Крылов считался перспективным аналитиком. Министр искренне хотел реформировать густо поросшее мхом милицейское ведомство, поэтому активно формировал новую команду из энергичных и креативных людей.

Крылов пришел в МВД с идеей создать полноценный оперативный штаб этого ведомства, куда бы, как сейчас говорят, в онлайн-режиме стекалась информация со всех концов необъятной родины, и где бы принимались быстрые и верные решения. Он был помешан на информатике, новых технологиях, современных средствах связи, системном подходе и прочих новациях, о которых тогда почти никто из его коллег не имел ни малейшего представления. У него было всего две звездочки на погонах (подполковник), но должность министр определил ему генеральскую, поэтому, чтобы как-то выйти из щекотливого положения, Крылов форму не носил, а ходил исключительно в партикулярном платье. Когда, уже вернувшись в Москву, я навещал его на улице Огарева, то Сергей Михайлович каждый раз с явной досадой отрывался от бесконечных диктовок - он день и ночь наговаривал стенографисткам идеи по реформированию министерства. Мне почему-то уже тогда стало ясно, что долго он тут не протянет. Дело делом, но в аппарате - тем более таком специфическом - ухо надо держать востро.

Хотя министр Крылова хвалил. В самом начале 70-х он все время выдвигал его вперед: "Это наш мозговой центр". Досрочно присвоил звания - сначала полковника, потом генерал-майора, потом генерал-лейтенанта. Когда я делал большое интервью со Щелоковым для газеты, министр едва ли не половину этой беседы посвятил новациям Сергея Михайловича. Что, конечно, тоже сильно не понравилось другим генералам, "ментам с земли".

Что бы сейчас ни говорили про Щелокова, но оба они - и министр, и начальник штаба - были интеллектуалами. Правда, с одной существенной разницей: главный "держиморда" прошел школу партийной аппаратной работы, был нацелен на карьеру, а его выдвиженец являлся типичным технократом, которого вовсе не интересовали интриги, связи и прочая лабуда. Зато вокруг и того, и другого очень быстро заклубились вихри из творческой интеллигенции: писатели, художники, поэты, сценаристы, режиссеры, актеры валом валили на Огарева, 6, прослышав о том, что там отныне привечают богему. Причем одни шли с предложениями поддержать затеянные министром реформы, другие - с плохо замаскированным желанием что-то поиметь из-под могучего ведомства.

Щелоков в этом смысле проявлял широту, не отказывал "от дома" даже тем, кто проявлял очевидную нелояльность к советской власти, например, к чете Растроповичей. Кстати, гимн министерств по его просьбе написал Шостакович.

Галина Брежнева, дочь бывшего генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Фото: Владимир Мусаэльян/ ИТАР-ТАСС

Однако уже тогда, в самом начале 70-х, на горизонте появилась еще одна ключевая фигура моего повествования. В ресторане Дома архитекторов молодой и никому неведомый подполковник МВД Юрий Чурбанов, служивший по тюремному ведомству, познакомился с дочерью генсека Галиной. И этот, вроде бы, незначительный эпизод вскоре самым решительным образом сказался на судьбе всех героев этой саги.

Якобы, случайное знакомство немедленно переросло в интимную связь, и уже вскоре Леонид Ильич благословил брак своей непутевой дочери со статным красавцем. Чурбанов был назначен начальником политуправления войск МВД, а спустя три года - заместителем министра.

Следующим персонажем в моей эмвэдэшной обойме стал начальник дежурной части министерства (сердце крыловского штаба) полковник Постников. Начинал он свою службу в личной охране Сталина, хотя вспоминать об этом не любил, а если вспоминал, то с большим пиитетом к вождю. Когда Крылов нас познакомил, полковник Постников уже был убежденным сторонником компьютеризации, и с увлечением юного пионера демонстрировал мне все новые и новые технические чудеса, которыми обрастала дежурная часть.

Дважды дружба с ним оборачивалась для юного корреспондента очевидной пользой. Однажды - это было в 1970 году - меня прямо у подъезда цековского общежития сильно побили хулиганы, когда я пытался защитить девушку. Куском железной трубы целили по голове, я поднял руку, чтобы заслонить этот жизненно важный орган, и в итоге уберег его, но рука оказалась сломанной. И что вы думаете? Уже через час на нашу общежитскую вахту позвонил полковник Постников: "Ты жив? Молодец! Докладываю - всех хулиганов задержали. Завтра начнется следствие".

Не зря, выходит, создавалась эта дежурная часть.

Второй случай произошел два года спустя. Видно, сама судьба занесла меня в тот дождливый день на улицу Огарева. Мы сидели и мирно пили чай с Дмитрием Георгиевичем, когда вдруг зазвонили самые главные телефоны, замигали на пультах самые тревожные лампочки и прозвучало жутковатое: "Ввести план "Гром". Все офицеры сразу всполошились, забегали, про меня совершенно забыли. Постников достал из сейфа табельный пистолет, сунул его в карман брюк и бросился к выходу. Я - за ним. Садясь в свою черную "Волгу" с мигалкой он еще попытался как-то отбиться от меня, но, видно, понял, что легче корреспондента взять, чем время терять на уговоры.

Вы не поверите, но ровно через 14 (!) минут мы уже прибыли в аэропорт "Внуково". Там на первый взгляд не было заметно ни малейших признаков тревоги. Более того, по другую сторону летного поля - где и сейчас находится павильон правительственного аэропорта - готовились встречать главного руководителя Болгарии товарища Тодора Живкова. Выстраивался почетный караул. Музыканты доставали из чехлов свои блестящие трубы. И вот-вот ожидали прибытия встречавших - генсека Л.И. Брежнева и его соратников по политбюро.

Но за те 14 минут, что мы мчались из центра до Внуково, я уже успел кое-что уяснить. Час назад в небе был захвачен самолет Як-40 с пассажирами. На борту пролилась кровь: бортмеханик, пытаясь оказать сопротивление, был ранен выстрелом в живот, пассажира ударили ножом.

Когда мы приехали, самолет стоял на дальней рулежке, примерно в километре от пассажирского терминала. Вокруг него в радиусе 500 метров не было ни одного человека - так требовали угонщики.

План "Гром" был разработан штабом МВД как раз на подобный случай. Существовала также скромная группа захвата - ее составили из числа тертых ментов - мастеров спорта по стрельбе и единоборствам. По сути это была первая в стране группа антитеррора, предтеча будущей знаменитой "Альфы". Входил в нее и старший лейтенант Саша Попрядухин из 128-го отделения милиции, которое находилось в Черемушках.

Встал вопрос, как незаметно пробраться к стоящему на открытом пространстве самолету? И как проникнуть в салон? Это сейчас на проникновение в каждый тип воздушного судна у спецслужб существуют самые детальные планы, а сорок лет назад ничего подобного и в помине не было. Муровцы попросили внуковских начальников срочно мобилизовать всех пилотов, кто имел дело с Як-сороковыми. Из опроса летчиков кое-что прояснилось. Например, такая важная деталь: скрытно подойти к самолету можно с хвоста. Так и пошли.

Генерал-полковник МВД СССР Юрий Чурбанов во время оглашения приговора. Фото: Николай Малышев и Александр Сенцов /Фотохроника ТАСС.

Одновременно продолжались непрекращающиеся переговоры по радио с лицами, захватившими борт. Милиционерам требовалось выиграть время. Хотите миллион долларов? О’кей, за ними уже послали курьеров в Центробанк. Требуете заправить самолет горючим? Сейчас и этот вопрос порешаем. В ходе радиообмена договорились о том, что заправщик появится у самолета только в том случае, если террористы выдадут раненых. Посовещавшись, угонщики согласились на это.

Полковник Постников мне потом рассказывал:

Мы долгое время были в неведении: что дальше делать? Отдать им деньги и отпустить на все четыре стороны? Штурмовать? Последнее слово было за министром. Мне сообщили, что он едет во "Внуково-2", где ждали Живкова. Я перехватил машину Щелокова на ближнем перекрестке, доложил ему обстановку, дал солдата с рацией для оперативной связи. Потом, когда церемония встречи в правительственном терминале закончилась, министр присоединился к нам и приказал идти на захват.

Издалека все дальнейшее выглядело не очень выразительно. Хлопнул выстрел, потом еще один, люди под самолетом засуетились, забегали, а выстрелы теперь стали хлопать часто-часто. Потом из боковой двери - это был аварийный люк - неуклюже выпал человек и в следующее мгновение из нее повалил густой оранжевый дым.

Видно услышав снаружи какие-то подозрительные звуки, главарь угонщиков по фамилии Романов (ранее судимый за уголовку) решил проверить, в чем там дело. Он открыл аварийный люк, расположенный рядом с пилотской кабиной и, держа наготове обрез, выглянул наружу.

Действуем! - мгновенно оценив обстановку, скомандовал Попрядухин.

Он выбежал из-под самолета, вызвав на себя огонь. Первая же пуля нашла его - спас бронежилет: свинец ударил по стальному листу, едва не сбив его с ног. Другой милиционер Раков в это время багром заклинил дверь, чтобы ее не удалось закрыть. Третий Лехманов пытался зацепить за уступ открытого люка лестницу-стремянку, но первая попытка закончилась неудачей: лестницу ногами вышибли наружу. И сверху угонщики продолжали вести прицельный огонь из своих стволов, спрятаться от пуль было негде.

Бросили в люк химпакет со слезоточивым газом - угонщики вышвырнули его обратно. Еще одна попытка и опять неудачная: химпакет в воздухе разнесла пуля, выпущенная из обреза.

Теперь Попрядухин, стоя прямо перед люком, вел стрельбу "по-македонски" - сразу из двух пистолетов одновременно. Тяжело раненый угонщик мешком вывалился из дверей прямо ему под ноги. Третий брошенный внутрь пакет удачно закатился под самолетное сиденье и изнутри повалил густой дым с оранжевым отливом. "Сдаемся"! - закричал кто-то из угонщиков. Экипаж отворил основной пассажирский трап - он на Як-40 расположен в хвосте - и на бетон посыпались спасенные пассажиры. Внутри прозвучал еще один, последний выстрел - это покончил с собой главарь угонщиков.

Прямо из "Внуково" я позвонил главному редактору Панкину: "Можете придержать выпуск газеты, я сейчас такой "гвоздь" привезу"? - "Ждем". Но когда я, спустя час, оказался в его кабинете, главный показал рукой на телефон правительственной связи: "Только что Щелоков звонил. И сказал, чтобы ни строчки по этому поводу в газете не было. И тебе просил передать, чтобы ты забыл обо всем, что видел".

Через полгода в Кремле Александру Попрядухину вручили золотую звезду Героя. Указ о награждении был закрытым. Саша стал первым Героем в милиции за все послевоенное время, но никто не должен был знать о его подвиге.

Я написал материал. Стал бодаться с цензурой. Наконец, самый главный из надсмотрщиков мне прямо сказал: "Забудь. При нашей жизни ты это не напечатаешь". Но осенью 1979-го уже другой главный редактор Ганичев парился в бане с Чурбановым и за пивком подсунул ему сверстанную полосу. Генерал подмахнул, не читая. Утром на следующий день я пришел к цензору: "Вот ставим в номер про Попрядухина". Цензор: "Никогда этого не будет". Я показал ему подпись: Чурбанов. Цензор чуть со стула не сполз - так подействовала на него эта закорючка.

Статья называлась "Рикошетом от сердца", ее потом много раз перепечатывали во всяких сборниках.

Но тут я забежал немного вперед. В том же 1979-м году, только весной, в своем кабинете застрелился Сергей Михайлович Крылов. Как я и думал, "соратники" довольно быстро схарчили слишком ретивого реформатора. Министр еще в 74-м отправил его в почетную ссылку, назначив начальником академии МВД. Однако и там Крылов - теперь уже генерал-лейтенант - проявил свою неугомонность, пытаясь сделать учебное заведение оплотом либеральных идей и всяких новаций. До поры это ему сходило с рук, но в МВД все большую силу набирал зять Брежнева - абсолютный антипод Крылова. Рано или поздно их пути должны были пересечься.

Работая над этими заметками, я еще раз перечитал книгу Ю. Чурбанова "Мой тесть Леонид Брежнев", которая была написана в Нижнетагильской колонии. Там на 40-й стр. автор честно признает, что генсек, направляя своего зятя служить на улицу Огарева, наказал ему быть "оком государевым", то есть фактически сразу наделил родственника огромными полномочиями. И опытный аппаратчик Щелоков, оставаясь министром, хорошо понимал, кто отныне хозяин в лавке.

Кстати, и реформаторский пыл его к тому времени постепенно угас. Зато стали сжигать иные страсти, например, желание пожить на широкую ногу. Как бы впоследствии ни отмывали министра его сторонники, но против фактов не попрешь: любил Николай Анисимович всякие подношения, дорогие картины, иномарки, антиквариат. Что, собственно, аскет Андропов потом ему и не простил. Я еще в той нашей совместной поездке по Дальнему Востоку обратил на это внимание: как щедро местные начальники одаривали министра ружьями, шубами, бочонками с медом и как охотно принимал он эти знаки внимания.

В начале 79-го очередная комиссия, направленная в академию МВД Чурбановым для проверки деятельности Крылова, накопала ряд мелких нарушений, которых, однако, было достаточно, чтобы замминистра вызвал начальника академии "на ковер" и в свойственной ему жесткой манере посоветовал написать заявление "об увольнении по собственному желанию". Вернувшись к себе в кабинет, Сергей Михайлович наговорил на диктофон прощальное письмо ("идеалы преданы, выхода нет") и поднес к виску пистолет…

Эхо от этого выстрела породило целый ряд последующих самоубийств. В декабре того же года, застрелился первый замминистра внутренних дел Папутин, после чего на эту должность генсек лично определил своего зятя. Спустя год с небольшим пулю в лоб пустил первый зампред КГБ Цвигун (ходил упорный слух, что это произошло, когда открылись темные делишки, связанные с бриллиантами супруги Чурбанова). Не выдержав позора, связанного с отставкой мужа, застрелилась Светлана Щелокова, а потом и сам Николай Анисимович воспользовался дареным карабином - в тот день, когда его лишили всех званий и наград.

Уже в эпоху Горбачева судьба достала и Юрия Михайловича Чурбанова: сначала его перевели на ничтожную должность в управление внутренних войск, затем отправили на пенсию, а вскоре ушлые следователи Гдлян и Иванов, делавшие карьеру на "застойных" разоблачениях, споро слепили дело, по которому он был осужден на двенадцать лет. Правда, отсидел Чурбанов четыре и был освобожден по амнистии.

Галина Брежнева, от которой в горбачевские времена, как по команде, отвернулись почти все вчерашние друзья, быстро спилась и закончила свои дни в психушке. Ее дочку Вику внезапно разлюбили все мужья, а внучка Галя тоже оказалась в психушке (недавно ее трагическую историю смаковал в своей телепередаче Малахов).

Полковник Постников был направлен для дальнейшего прохождения службы на БАМ, затем, вернувшись, работал в системе исправительных учреждений. Недавно скончался.

Герой Советского Союза Саша Попрядухин долгое время возглавлял кафедру физподготовки в той самой академии МВД, а когда настали рыночные времена, служил в охране у одного бизнесмена. "Кофе в постель ему подавал". Мы дружим до сих пор.

За все рано или поздно надо платить. За брак по расчету. За абсолютную власть. За интриги при дворе. За предательства. За то, что ради карьеры поступаешься честью. За все. И исключений не бывает.
Хотя тут надо обязательно заметить следующее: на фоне сегодняшних безобразий те выглядят детскими шалостями. Однако и расплата будет соответствующей.

26 декабря 1980 года на станции метро «Ждановская» (современное «Выхино») произошел инцидент. Заместитель начальника секретариата КГБ СССР майор госбезопасности Вячеслав Афанасьев ехал домой - но не доехал. Праздничный набор из дефицитных продуктов – дорогой коньяк и колбаса – стал приманкой для милиционеров линейного отделения. Они отобрали у Афанасьева провиант и избили его, а когда он стал угрожать расправой со стороны КГБ, милиционеры и вовсе убили его. Этот случай стал отправной точкой в противостоянии двух государственных структур Советского Союза – КГБ и МВД.

Повод

В книге «Следствие и власть» отставной следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Владимир Калиниченко писал, что у Афанасьева в день убийства был юбилей. Незадолго до роковых событий майор заболел, взял больничный, но все-таки решил отметить день рождения в кругу коллег. Он пригласил двух офицеров, которые недавно вернулись из Афганистана. Они и подарили Афанасьеву дорогой коньяк. Праздновать закончили в 21 час. Отправившись по домам, друзья пошли в сторону станции «Площадь Ногина» (ныне «Китай-город»), все трое сели в вагон поезда, двигавшегося в сторону станции «Таганская». Там Афанасьев и его коллеги должны были пересесть на кольцевую линию и разъехаться. Друзья Афанасьева решили, что можно постоять одну остановку, а майор присел и... задремал. Когда офицеры КГБ поняли, что Афанасьев остался в поезде, двери уже захлопнулись и майор поехал в сторону «Ждановской».

Но дело «Убийство на «Ждановской» началось даже не с убийства майора Афанасьева. Ранее таинственным образом пропал начальник шифровального отдела КГБ майор Виктор Шеймов с женой и дочерью. Исчезновение Шеймова произошло на фоне жесткого противостояния министра МВД Николая Щёлокова и председателя КГБ Юрия Андропова. Борьба шла за власть и за влияние на Леонида Брежнева. Неожиданное исчезновение сотрудника КГБ Андропову не играло на руку. Получалось, что либо Андропов плохой руководитель ведомства, либо предатель, который знал о вербовке Шеймова ЦРУ. Ситуацию нужно было спасать. Возможно, для того, чтобы дискредитировать Щёлокова и оправдать пропажу Шеймова, был разработан план, предполагающий убийство представителями МВД офицера госбезопасности.

Расследование

В КГБ понимали, какое противодействие будет оказано расследованию убийства Афанасьева. Поскольку в случае признания сотрудников милиции виновными, скандал неминуемо заденет репутацию министра внутренних дел Николая Щёлокова. Андропов передал дело в прокуратуру, официально мотивируя это тем, что в расследовании убийства будет необходим опыт работы прокурора, а не КГБ.

В 1980 году Генеральным прокурором СССР был Роман Руденко. В его ближний круг входил его преемник Александр Рекунков и заместитель Виктор Найденов. Именно Найденов позвонил Владимиру Калиниченко – самому молодому следователю ЦА Прокуратуры СССР, который работал в Москве недавно и еще не успел обзавестись связями. Найденов поручил Калиниченко сосредоточиться на деле об убийстве Афанасьева. Ситуация была крайне щекотливая: КГБ подозревал милиционеров со "Ждановской", а раскрытию дела препятствовал заместитель председателя КГБ при Совете Министров Георгий Цинев – старый приятель Щёлокова, заместителем которого являлся зять Брежнева Юрий Чурбанов.

По словам Калиниченко, подозреваемые милиционеры – Лобанов, Попов, Рассохин, Возуля, Телышев и Селиванов – поначалу наотрез отказывались признавать даже факт задержания Афанасьева. Но сотрудники метрополитена дали показания, подтвердившие факт задержания. Узнав об этом, милиционеры сменили тактику и стали утверждать, что передали Афанасьева бригаде медвытрезвителя, которая и увезла его в неизвестном направлении. Второй версии Калиниченко поверил, и арестовал начальника бригады вытрезвителя Гречко. Только спустя некоторое время Калиниченко понял, что в СИЗО держат невиновного; Гречко отпустили, как и Селиванова, который в преступлении не участвовал. Через месяц арестовали организатора убийства майора Барышева, который дал приказ увезти Афанасьева в село Пехорка, где майора КГБ и убили.

В июне 1982 года по делу убийства Афанасьева вынесли приговор. Майор Барышев, милиционеры Лобанов, Попов и Рассохин были приговорены к смертной казни через расстрел.

«Благодаря» делу Афанасьева, Андропов снял с себя вину за исчезновение Виктора Шеймова и сильно ударл по репутации своего противника Николая Щёлокова. И только в 1985 году, после смерти Юрия Андропова, официально было признано, что Виктор Шеймов был завербован ЦРУ и бежал в США.

Николай Щёлоков

Николай Щёлоков начал работать в 12 лет - на шахте, к 29-ти уже дорос до главы Днепропетровска. Занимая этот прост, близко сошелся с Леонидом Брежневым.

Позже, став генеральным секретарем ЦК КПСС, Брежнев позвал Щёлокова на должность министра охраны общественного порядка. Жена отговаривала его, но Щёлоков уже загорелся, захотел реорганизовать ведомство. Первый его указ призывал милиционеров быть вежливыми с гражданами. «Работа милиции, как искусство, литература, призвана внушить людям непоколебимый оптимизм, веру в лучшие проявления человеческих душ... И если говорить юридическим языком, произведения, прославляющие пошлость, порнографию, способствующие насилию, уже сами по себе представляют уголовные деяния» - говорил Щёлоков. Была повышена зарплата рядовым милиционерам, им также выдали новую форму. Щёлоков действительно много сделал для милиции СССР, смог поднять этот институт государства на высокий уровень.

Единственным врагом Щёлокова был Юрий Андропов, глава КГБ. Щёлоков противился тому, чтобы КГБ вмешивался в дела МВД. Даже принес Брежневу декрет Ленина, гласящий, что у здания ЦК КПСС должны стоять милиционеры, а не сотрудники КГБ. За подобные мелкие разбирательства Андропов затаил обиду и злобу на Щёлокова.

После смерти Брежнева 10 ноября 1982 года . Николая Щёлокова сразу освободили от должности, обвинили в злоупотреблении властью, постоянно вызывали на допросы. То обвиняли во взятке (узбекский ковер, молочные поросята, именной хрусталь), потом оценили ущерб для страны в размере 500 тысяч рублей. Историк Рой Медведев утверждает, что у Щёлокова была только служебная квартира и дача, он не занимался валютными операциями. Все то, что у него изымали – то были подарки, он не вымогал деньги.

Не выдержав постоянного давления, жена 19 февраля 1983 года. 6 ноября 1984 года без суда Николая Щёлокова лишили звания генерала армии, а в день Милиции (10 ноября) лишили всех государственных наград.

13 декабря 1983 года Николай Щёлоков покончил с собой, выстрелив себе в голову. Так закончилась война двух государственных ведомств – МВД и КГБ.